Артефакт Малой Справедливости (СИ)

В Академию сыщики вернулись далеко за полночь. Урр-Бах никак не мог наглядеться на Нирру, а Кархи рассказывал всем желающим подробности поимки Тарзитского вампира, не забывая угощаться бесплатным пивом от благодарных слушателей. Кое-какие моменты вроде ночных засад в склепе и возле особняка пришлось, конечно, опустить, но и оставшихся подробностей хватило, чтобы напиться как на гоблинских похоронах.

— Смотри, Марсиэль и гордись своим будущим мужем, — сказал окончательно окосевший от пива Кархи подруге Нирры.

Марсиэль, не раздумывая, приступила к исполнению супружеских обязанностей, выразившихся в энергичной попытке протрезвить гоблина. Тонкая керамическая тарелка с недоеденным салатом хотя и разбилась о голову Кархи, но хмель из его головы не выбила. От тяжелого кувшина гоблина спас сам Бурх. Будущий тесть вовремя услышал, что в нем еще плещется пиво и остановил руку легкомысленной дочери. Кархи этого мига хватило, чтобы покинуть опасное место и по пути к выходу позвать за собой Урр-Баха. Через минуту не очень довольный тролль с ящиком в руке присоединился к болтуну и напарники пошли к месту учебы.

Перед тем, как лечь спать, сыщики тщательно заперли дверь в комнату и ставни окна. Кархи по привычке опрокинул по стулу возле этих уязвимых мест, а тролль положил возле себя дубинку, которую ему великодушно одолжил Бурх, позаимствовав ее у храпящего на полу орка.

То ли меры предосторожности помогли, то ли вор посчитал, что у бедных студентов из ценных картин остались только засаленные карты, но ящик с картиной был на месте. Урр-Бах поручил Кархи сбегать за завтраком и чем-нибудь освежающим, чтобы прояснить голову после вчерашнего. Кархи, у которого голова трещала и от выпитого, и от тарелки Марсиэли, которая оказалась куда тяжелее, чем можно было подумать, решил, что нечего терять времени на студенческую столовую и сразу направился к "Старой реторте". Благодаря ее богатому выбору, к приходу покупателя друзья вернули себе привычную остроту ума и бодрость тела.

Трезориус пришел не один. Рядом с ним стоял какой-то томный мужик в непонятной розовой рубахе. Покрашенные под седину волосы и толстые стекла очков с головой выдавали маститого эксперта, способного без устали молоть языком на любую тему за приличный гонорар.

— Господит Кузрон, — представил его Трезориус друзьям. — Он знаток современной живописи, особенно работ Хейлора, Брузеля и Нурриэля. — Я решил удостовериться, что это работа великого Хейлора.

— Только не жуйте холст, — попросил Урр-Бах, тщетно искавший на лице очкарика третий глаз. Не эльф, не урод с третьим глазом, — тролль сделал вывод, что знаток ему не опасен.

— Изумительно, экспрессивный примитивизм и инфантильный реализм, так верно передающий тщетность бытия и его эсхатологическую природу.

Урр-Бах вопросительно посмотрел на напарника. Кархи пожал плечами и закатил глаза

— Видите, картина не подписана его именем? — продолжил анализ Кузрон. — Юношеский максимализм, презрение к авторитетам и славе. Мазки решительные и широкие. Надо признать, слишком широкие. Светлая Девятка, молодой Хейлор писал большим пальцем ноги! — восторженно взвыл эксперт, позабыв о обо всем на свете. — Я обязан как можно скорее известить об этом всех любителей живописи! Это открытие станет самой обсуждаемым культурным событием в Эркалоне. Обещаю, статья в "Современной живописи" появится в ближайшем номере.

— Картина подлинная? — не выдержал Трезориус.

Взволнованный Кузрон непонимающе воззрился на клиента, но потом вернулся в суровую реальность.

— Рамка картины несомненно новодел, лак даже не потемнел. Господа студенты купили ее недавно?

— Вообще-то эту тряпку я просто в мешке привез в Эркалон, — ответил тролль. — Мне друг сказал, что это неправильно и подарил мне рамку. Кархи важно закивал.

— Рамку советую заменить, господин Трезориус. Черное дерево отлично подчеркнет все нюансы безнадежности.

Маг, повернувшись к эксперту спиной, молча подошел к столу и принялся отчитывать монеты. Это заняло четверть часа, в течение которого Кузрон восторженно вещал о ошеломляющей глубине замысла великого мастера, его мировоззренческих озарениях и прочих непонятных материях. Урр-Бах слушал знатока с открытым ртом, иногда повторяя особенно понравившиеся обороты.

— Господин Кузрон, у нашего шамана в нужнике висит еще такая разрисованная тряпка, только башня вроде другая и девка нарисована без шерсти. И дома у него в сундуке еще парочка найдется, если он их не выкинул. Сколько они могут стоить?

Теперь открыл рот Кузрон.

— Где находится ваша деревня? Я завтра же поеду к шаману!

— Если я ему пошлю много подарков, он мне сам их вышлет через знакомых торговцев. Только никаких рамок нет, ни новых, ни старых.

Кузрон облизнул сухие губы и взволнованно произнес:

— Обещаю свое содействие в продаже картин при условии, что я увижу и исследую первым.

— Договорились! Урр-Бах осторожно пожал горячую руку эксперту.