Артефакт. В поисках неизвестного (СИ)

Мужчины тоже расположились на скамьях вокруг столика, на котором было накрыто всё для чая. Здесь стояли чайник под большим плотным полотном, пиалы на расписных блюдцах, чаша с водой для омовения рук и лица, что-то, судя по виду, сделанное из теста и политое то ли мёдом, то ли сахарным сиропом.

Собравшись с мыслями, Марта положила руку на ногу сидевшему справа от неё Александру, чуть сжала, надеясь, что он её поймёт, и тут же убрала, потянувшись к чаше с водой. Александр поёрзал, показывая, что да — понял. Во всяком случае, так ей хотелось думать.

Секунда, и чаша оказалась опрокинута на стол, вода плотным потоком хлынула на Марту, обливая её и без того не самые тёплые брюки. Она вскрикнула, вскакивая, и словно случайно потянула за собой скатерть. Под ноги полетели пиалы и блюдца. Горячий чайник опрокинулся на Кряжева, который тут же закричал от боли. В беседку ворвались охранники, заваливая его со скамьи на пол.

И в этот момент Марта поняла, что её тянут за руку наружу. Она выскочила из беседки и побежала следом за Александром, петляя по территории монастыря, молясь всем местным и не местным богам о том, чтобы их не поймали. Но разве это возможно, когда кругом так много людей, и все смотрят тебе вслед?

— Туда, — Александр дёрнул её, и они почти кубарем скатились по какой-то лестнице, вваливаясь в непонятное помещение, освещённое тусклыми лампами по стенам. Он тут же захлопнул за ними дверь и опустил внезапно обнаружившийся здесь засов.

Марта с трудом отдышалась и произнесла:

— Ты меня понял? Только надо было пойти к смотрителю.

— Боюсь, нам теперь не до смотрителя. Пара минут, и нас точно найдут. Нужно думать, как отсюда незаметно выбраться, — Алекс осмотрел её, — и тебе переодеться, если не хочешь схлопотать бронхит или что похуже.

Ну да, детей Марта всё ещё хотела иметь, так что мокрая одежда на таком холоде — не самый лучший вариант. Она начала расстёгивать куртку, и Александр, посмотрев на неё, сказал:

­— Мои вещи остались в беседке, и там был запасной анорак и штаны.

— Боюсь, мой рюкзак тоже остался там. Но если мы тут будем стоять, то это не страшно, за нами придут и переоденут. — Марта вздохнула. — И хорошо, если просто в сухое.

— Тогда нужно что-то делать, а не раздеваться…

3.

Я осмотрелся. Здесь было множество стеллажей с какими-то горшками, кувшинами, тарелками и другой кухонной утварью. Они стояли как попало и были не в лучшем своём состоянии: с отбитыми ручками, краями, носиками. Похоже, мы попали на склад старой посуды. Пройдя между стеллажами, в дальнем конце помещения я нашёл еле освещённую деревянную дверь, и на текущий момент она была единственным вариантом если и не спасения, то отсрочки нашей поимки.

— Идём, — я вернулся к Марте и позвал её за собой, — там ещё одна дверь, посмотрим, что за ней.

— А если там…

Марта не договорила, потому что за дверью, через которую мы сюда попали, раздался топот шагов по ступеням. Я покачал головой, приложил указательный палец к своим губам, показывая, что надо молчать, и, не оборачиваясь, пошёл мимо стеллажей, надеясь, что Марта идёт следом.

Дверь оказалась простой, без каких-либо опознавательных знаков и замков, и открылась, почти неслышно провернувшись на петлях и поразив меня тем, что здесь всё настолько хорошо устроено в хозяйственном плане. Вот и смазано так, что не скрипит и не застревает. И только я об этом подумал, как раздался грохот: позади нас начала падать посуда.

— Да твою ж!.. — прошептал я и, схватив Марту за руку, протащил её в образовавшийся проход и захлопнул дверь за собой. Кажется, это уже становится привычкой: и вот так бежать, схватив её за руку, и двери захлопывать.

— Чего встали? — теперь уже Марта дёрнула меня за руку. — Бежим!

И мы побежали по обнаружившемуся за дверью коридору. Странный это был коридор. Если бы я не знал, что мы попали в него из какого-то вполне себе обычного помещения во вполне себе обычном здании, то решил, что мы бежим по тоннелю внутри какой-нибудь горы. Стены здесь оказались каменные, причём не гладкие, а с неровностями, выступающими там и тут острыми углами. Но освещение было — всё те же светильники, как в том помещении.

А ещё коридор постоянно извивался. Хорошо хоть, не петлял, а то оказались бы мы в таком вот странном лабиринте, не сообразив сразу, и гуляли по нему, пока не пришло наше время. Лабиринт — вещь с одной стороны сложная, а с другой — простая. Сложная, потому что попав вот так, не зная, куда, можно почти сразу попрощаться с возможностью найти выход. А простая, потому что если вовремя понять, где ты, то можно не бояться заблудиться: просто держись одной руки, когда идёшь. Левой или правой — не имеет значения, хотя некоторые с пеной у рта доказывают иное. Но тут ведь как: есть левосторонние лабиринты, а есть правосторонние, и находясь внутри ты вряд ли определишь, какой он. Разве что встретишь его создателя. Но это уже из разряда сказок. И легенд.