Артемида

Пока «левша» соображал, зачем мне все это было нужно, я подпрыгнула к потолку (здесь это несложно – обычный человек может без усилий подпрыгнуть метра на три) и в высшей точке прыжка мазнула горелкой по датчику пожарной сигнализации.

Замигали красные лампочки и завыла пожарная тревога. Чжин Чу подскочил и резко обернулся, когда дверь позади него захлопнулась.

Опустившись на пол, я метнулась в воздушное убежище и захлопнула за собой дверь. Убийца рванулся за мной, но не успел – я уже повернула рукоять-маховик, запирающую дверь изнутри. После чего продела трубу одним концом в рукоять, и крепко уцепилась за второй.

«Левша» попытался было открыть дверь снаружи, но мой рычаг надежно держал ее. Я увидела разъяренное лицо бразильца через маленький круглый иллюминатор и показала ему средний палец.

Мне видно было Чжина Чу, который отчаянно царапал дверь, пытаясь выбраться наружу. Разумеется, это было бесполезно. Пожароустойчивая дверь мастерской была сделана из железа и наглухо закрывалась специальным механическим пазовым замком, открыть который можно было только снаружи.

Шипение газа в вентиле прекратилось. Настенные вентили у отца подсоединены к баллонам с газом, которые он заправляет каждый месяц.

«Левша» бросился к верстаку и схватил длинный стальной прут, после чего, тяжело дыша, вернулся к моей двери. Я приготовилась сыграть в смертоносную вариацию игры «кто кого перетянет».

Пыхтя и отдуваясь, он продел прут в рукоять двери и изо всех сил попытался повернуть кольцо. Но я удерживала маховик на месте, хотя, по идее, выиграть должен был именно убийца – он был больше и сильнее меня. Зато у меня было то, чего не было у него: кислород.

Газ, заполнивший комнату? Неон. Отец постоянно использовал этот инертный газ при сварке алюминия, и настенные вентили были подсоединены к баллонам с неоном.

Пожарная сигнализация заблокировала комнату и перекрыла воздушные заглушки, так что теперь помещение было заполнено инертным газом. Заметить неон при дыхании невозможно – вы думаете, что дышите обычным воздухом, не замечая отсутствия кислорода. Просто продолжаете дышать, как всегда, пока не отключитесь.

Левша рухнул на колени, упираясь в пол трясущимися руками, постоял так немного и упал, потеряв сознание. Чжин Чу продержался чуть дольше просто потому, что не прикладывал никаких физических усилий, но через несколько секунд свалился и он.

Что он тогда написал? Давай встретимся, чтобы я мог позаботиться о твоей безопасности. Он что, на самом деле думал, что я на это поведусь?

Я вытащила харпритовский Гизмо и набрала номер Руди. Не могу сказать, что мне этого хотелось, но выбора не было. Лучше я сообщу ему о происшествии, чем это сделает прибывшая пожарная команда.

В Артемиде нет полицейского участка, но у Руди есть офис в сфере Армстронга, с камерой предварительного заключения, переделанной из воздушного убежища. Которое, кстати, устанавливал мой отец. На дверях воздушных убежищ нет замков, это противоречило бы самому принципу убежища, поэтому камера просто запирается на цепь с висячим замком. Неизящно, зато эффективно.

Обычно постояльцами камеры бывали пьянчуги или чересчур задиристые типы, которым следовало немного охладиться. Но сегодня там сидел «левша».

Остальная часть комнаты была ненамного больше той, в которой я выросла. Родись Руди на пару тысяч лет раньше, из него вышел бы превосходный спартанец.

Чжин Чу и я сидели рядом, прикованные наручниками к металлическим стульям.

– Это просто безобразие, – сказала я.

– Конечно, ты прямо воплощенная невинность, – сказал Руди, не отрывая глаз от компьютера.

– А я на самом деле ни в чем не виноват, – заявил Чжин Чу, дергая наручники, – меня вообще незачем здесь держать.

– Ты что, издеваешься? Ты пытался меня убить!

– Это неправда! – Чжин показал на дверь камеры. – Это он пытался тебя убить. Я просто организовал встречу. Если бы я этого не сделал, он убил бы меня на месте.

– Не пори чушь!

– Да, моя собственная жизнь мне дороже твоей. И что? Вся эта кутерьма вообще началась только из-за того, что ты не могла как следует скрыть следы.

– Да пошел ты…

Руди вытащил из ящика бутылку-спрей и обдал нас обоих струей воды.

– А ну-ка, уймитесь.

Чжин сморщился:

– Это так непрофессионально!

– Хватит скулить, – сказала я, стряхивая с лица воду.

– Может, ты и привыкла к струям жидкости в лицо, но я нет.

Недурно сказано, надо отдать ему должное. Я и отдала, не совсем цензурно.

Дверь открылась, и в комнату вошла Администратор Нгуги. Как будто только ее и ждали.

Руди мельком глянул в ее сторону и только хмыкнул:

– А вот и вы.

– Констебль, – поздоровалась Нгуги. Потом она перевела взгляд на меня, – Джазмин, дорогая, как дела?

Я молча указала на наручники.

– Констебль, разве в этом есть необходимость?

– А в вашем присутствии здесь есть необходимость? – ответил Руди.

Я могла поклясться, что температура в комнате понизилась градусов на десять.

– Тебе придется извинить нашего констебля, – заметила Нгуги. – Мы с ним не всегда сходимся во мнениях.