Артиллерия Ивана Грозного

Надо отметить, что европейские источники слишком преувеличивают роль переговоров Глинского с защитниками[428]. Князь появился перед стенами в апреле и почти три месяца вел переговоры. Артиллерия же громила укрепления в июле, то есть после того, как переговоры не дали результатов. Таким образом, большие русские пушки явились крайне важным аргументом в сдаче крепости. После продолжительной осады 30 июля 1514 г. гарнизон и жители решили сдать Смоленск. Дату капитуляции источники называют разную – то 30, то 31 июля.

В июне 1517 г. государь Василий III получил грамоту Мухаммед-Гирея, в которой предлагалось совершить совместный поход «со многою своею ратью и с пушками и с пищальми» на Астрахань[429], но поход этот так и не состоялся. В этом же году осенью в ходе боев под Опочкой часть осадного наряда польско-литовского войска была захвачена в виде трофеев: «войска побита, а иных живых поимаша, Черкаса Хрептова, и брата его Мисюра, да Ивана Зелепугина и многих людей живых поимаша, и пушки и пищали поотняша»[430].

Второй раз осадную артиллерию русская армия использовала в 1518 г., когда состоялся поход на Полоцк. Заметим, что в летописи определенно говорится о подготовке артиллерии местного производства – «с новгородцкою силою и с нарядом большим», «со псковскою силою и со всем нарядом псковским и с пищальники и с посохою». Ни новгородский, ни тем более псковский пушечные дворы не могли производить гигантские бомбарды и проломные пищали подобно московским. Нет никаких данных в те годы о пушечном литейном производстве в Новгороде или Пскове. Калибр орудий периферийного железоковательного производства сильно уступал столичному. Интересно, что псковский книжник подробно описывает маршрут транспортировки артиллерии, под нужды которой были реквизированы «з священников кони и телеги»: «повезоша наряд весь в судех Великою рекою до пристани, а от пристани на псковские кони и на телеги положиша весь наряд поушечныи и приставиша к немоу посоху к Полоцку»[431]. Таким образом, это был поход с участием пешей рати, артиллерии и конницы. Источник псковской 1-й летописи несомненно базировался на рассказах свидетелей, возможно участников похода. Единственно можно заметить, что по масштабам этот поход в разы уступал государевым походам на Смоленск, ибо производился только силами северо-западных отрядов. Размер великолуцкой рати можно оценить до 2000 всадников – традиционно новгородско-псковская земля могла выставить в поход не более этого количества поместной конницы[432]. Если прибавить к этому числу пехоту с Пскова и Новгорода (до 1000 пищальников), то численность рати могла достигать до 3000 чел. (историк В.В. Пенской считает, что войско могло достигать 7 тыс. чел.)[433]. Под транспортировку новгородской артиллерии были реквизированы даже лошади у священников.

Псковская посоха сопровождала артиллерию по воде, а затем обеспечивала транспортировку стволов по суше («от пристани на псковские кони и на телеги положиша весь наряд поушечныи, и приставиша к немоу посоху»). После того как конными отрядами был блокирован Полоцк, к нему подтянули пушки и пищали. После этого под укреплениями стали возводиться туры («начаша тоуры под городом ставити»).

Однако под Полоцком передовой русский отряд был разбит Я. Боратыньским и О. Гаштольдом. Воевода В. Шуйский был вынужден снять осаду и отступить. То, что в польских реляциях и литовских «листах» отсутствует какая-либо информация о захвате осадных орудий, говорит об организованном отходе боярина В. Шуйского – русские забрали с собой все пушки.

В молниеносных рейдовых походах русских войск 1512–1520 гг. на территорию Великого княжества Литовского легкая артиллерия не замечена, о ней не упоминает ни один источник. Как правило, в боевых действиях пушки и пищали применялись только в оборонах или осадах.

При Василии III артиллерия стала более активно использоваться на стационарных оборонительных рубежах против крымских татар.

Так, во время бушевания «крымского смерча», разорительного похода Мухаммед-Гирея на Русь, в Москве стали готовить орудия к обороне. Передовые татарские отряды уже сожгли Угрешский монастырь в 20 км от Москвы и подошли к самой Москве, к великокняжескому селу Воробьево, где разграбили питейные и «и мед на погребех великого князя пили». Известному немецкому мастеру Николаю Оберакеру (Герберштейн называет его «Николай, родившийся на Рейне недалеко от немецкого имперского города Шпайера») было поручено организовать артиллерийскую оборону Москвы. По приказу немца крестьяне должны были поднести к уязвимым участкам на своих спинах мелкие орудия – фальконеты (Fakhanetlen).

После опустошительного «крымского смерча» 1521 г., когда «множества христианства победита, и поплениша, мужска полу и женьска, и многи крови пролиашя, и многа осквернения и растленна содеяша, и многыя села и святыя церкви пожгоша», перед правительством стала насущная проблема создания эффективного оборонительного рубежа на южных и восточных окраинах границы.