Артистка

– …Когда-нибудь в раю, где пляшет в вышине
Весёлый рой теней, – ТЫ подползёшь ко мне,
Худой, мозолистый, угрюмый, большеротый, —
И, с завистью следя воздушный мой прыжок,
Попросишь: «Стрекоза, пусти меня в кружок!» —
А я тебе скажу: «Пойди-ка поработай!»

На несколько мгновений повисла тишина, а затем Михальченко заговорил с ней очень участливым тоном. Вике вообще почему-то казалось, что он постоянно её жалеет, хотя не понимала, с какой стати. Она ничего о себе не рассказывала, и жалеть её народному артисту России было не за что.

– Ну, а из прозы что ты нам приготовила?

– Шукшина, – ответила Вика, и Алексей Яковлевич расцвёл:

– О, один из моих любимых писателей!

– Я не знала, – испугалась Вика. – Честно, не знала.

– А отчего ты оправдываешься?

– Ну, не хотелось бы, чтобы вы думали, будто я специально выбрала вашего любимого автора из желания угодить… – ляпнула она, не задумываясь. Члены комиссии захохотали.

– Ну ладно, – отсмеявшись, произнёс Мастер, – ты мне скажи вот что… Есть ли у тебя своя актёрская мечта? В смысле, кого бы ты хотела сыграть в будущем?

На этот вопрос Вика ответила без заминки:

– Я очень люблю Чехова. И моя мечта… это не мечта уже даже, а самая настоящая навязчивая идея – сыграть хотя бы по одной роли в каждой его пьесе.

Михальченко так светло и радостно ей улыбнулся, что Вика интуитивно поняла: она ему понравилась, она успешно прошла этот тур!

Так оно и вышло. Её радушно пригласили на следующий этап – фотопробы и сцендвижение.

Не обошлось, конечно, без драм. Едва ли группу абитуриентов можно было назвать сочувствующими единомышленниками. В основной массе ребята казались милыми и добрыми, расположенными друг к другу, – но это только до тех пор, пока они шли нога в ногу. Едва кто-то опережал кого-то хотя бы на полшага, на один балл – отношение стремительно менялось. Когда речь шла о своих успехах, своих оценках, каждый начинал расчищать себе дорогу локтями. Разумеется, все вылетевшие дружно ненавидели прошедших, а сами прошедшие испытывали к вылетевшим смешанное чувство жалости и неловкости, словно начинающий вор по отношению к своей первой ограбленной жертве.

Алла рыдала взахлёб – второй тур она провалила. Фунтик неуклюже старался её утешить; остальным было всё равно – подобным бурным сценам во ВГИКе никто не удивлялся. Фунтик натурально страдал, видя, как переживает Алла, и буквально из кожи вон лез, чтобы её развеселить. Плача, девушка резко отбросила его руку, которой он успокаивающе поглаживал её по плечу, и злобно закричала:

– Да отвали ты от меня, деревня!.. Достал! Понаехали тут, ещё и лапают… Чеши вон к своей колхознице с чебуреками! – кивнула она в сторону Вики. – Что, радуется, небось, что прошла? Наверное, сделала глазки Михальченко, вот старый дурак и повёлся… Все вы такие, провинциалки хабалистые – готовы через трупы шагать к достижению цели… Ни совести, ни чести!

Это было настолько не по адресу, настолько несправедливо, что Вика даже не обиделась за себя. Однако ей очень жаль было Фунтика, которому, конечно, влетело просто за компанию – он ведь сам провалился на испытаниях, и причин для зависти у Аллы не было. Фунтик пришёл в шок от этих слов, поскольку до сегодняшнего дня всё складывалось просто прекрасно. Они замечательно провели время у Аллы дома, причём она даже позволила себя поцеловать. Сейчас же его не просто предали – а прилюдно ударили, и Фунтик переживал настоящую личную драму.

– Заткнись, – холодно осадила зарвавшуюся Аллу Вика, – бред несёшь.

С этими словами она подхватила оцепеневшего Фунтика под руку и решительно повела к выходу, несмотря на то что он то и дело затравленно оборачивался на продолжающую истерично рыдать Аллу.

Вика долго-долго тащила друга за собой куда глаза глядят, лишь бы подальше от этой противной актрисули – и завела его аж на ВДНХ, где, усевшись на бортик фонтана Дружбы Народов, набрала в ковшики ладоней холодной воды и плеснула Фунтику в лицо. Тогда он, наконец, опомнился.

– Ты что, с ума сошла? – возмутился он. – Ты что делаешь?

– Остудила тебя немножко, – вздохнула Вика. – Фунтик, поверь мне, эта дрянь не стоит твоих переживаний. Ну неужели ты сам не видишь, что она пустой, недобрый человек? Ты же умный парень, я не верю, что ты настолько ослеп в своей любви…

– Да я понимаю, но… Вичка, поверь, когда я был у неё в гостях, она казалась совсем другой! – Взгляд Фунтика затуманился романтическим воспоминанием.

– На самом деле, я даже рада, что прозрение наступило довольно быстро, – сурово заметила Вика. – По крайней мере, дальше тебе было бы ещё больнее…

Фунтик уткнулся лицом в ладони и на некоторое время замолчал. Вика тихо сидела рядом, давая ему возможность прийти в себя. Наконец он поднял голову и взглянул на неё ясным, таким знакомым – своим – взглядом.