Артюр Рембо

Я получил из Харара письмо г-на Рембо, датированное третьим мая, где говорится: «Я только что прибыл в Харар. В этом году дожди необычайно сильны, и в течение всей поездки мне сопутствовали циклоны. Но через два месяца дожди на побережье прекратятся. Его сиятельство г-н Маконнен скоро возвращается из похода. Он мало сделал и мало заработал, поэтому очень зол».

Письмо домой от 15 мая, в котором Рембо сообщает, что «вновь и надолго обосновался здесь», ясно свидетельствует о том, что через пять дней он не мог оказаться на побережье с караваном рабов Ибрагима Абу Бекра.

Итак, Рембо снова в Хараре. Он снимает маленький домик (сохранились фотографии этого дома, сам же он разрушен) и живет только со слугой Джами Вадаи (у Сотироса собственное дело в Сайле, как и у братьев Ригас, Димитрия и Афанасия). Слуга вскоре женится. Вообще, кажется, у Артюра никогда не было постоянной прислуги. Он нанимает людей только в случае необходимости. Он один и ни от кого не зависит. Он практически не общается с Сезаром Тианом, своим начальником в Адене. Этот человек, с белой бородой святого отца, спокойный, немного медлительный, но честный и надежный, очень устраивал Рембо. Их отношения всегда складывались замечательно: не было ни жесткого контроля, ни строгих приказов, ни недоверчивости. К тому же Тиан никуда не ездил, и Рембо это очень устраивало. Какое отличие от братьев Барде, людей столь же честных, но не допускавших никаких замечаний и регулярно напоминавших, кто в фирме хозяин. Это доказывает, что когда с Рембо вели себя действительно порядочно, с ним можно было ладить. Впрочем, он не был злопамятен: несмотря на прошлые конфликты, он, когда сам того хотел, переписывался и сотрудничал с братьями Барде.

В течение трех лет его деятельность в Хараре, перевалочном пункте между Шоа и побережьем, будет иметь первостепенное значение. Он и один священник из Католической миссии были там единственными французами. Рембо поддерживал постоянные деловые отношения с двадцатью европейцами, постоянно жившими в этом регионе. Также он общался с путешественниками, которые приезжали разведать экономическую, географическую или политическую ситуацию, купить что-нибудь в Адене, с тем чтобы перепродать потом в столице или наоборот; он выступал то в роли вкладчика, то в роли посредника, то в роли банкира. «Сюда привозят шелка, хлопчатобумажные изделия, деньги и кое-что еще, — пишет Артюр 4 августа 1888 года. — Отсюда вывозится кофе, резина, духи, слоновая кость, золото (не местное, его добывают достаточно далеко отсюда)».

Перечень этот далеко не полон. В «кое-что еще» входила самая разнообразная продукция: скобяные товары (кастрюли, кубки, различная утварь), ювелирные украшения (жемчуг, колье, бижутерия), измерительные приборы (весы). На экспорт шла также козья и обезьянья кожа. Вывозилось и сырье для производства парфюмерии, в первую очередь мускус и цибетин.

Рембо занимался получением и учетом товаров, поставляемых из Адена и Сайлы, а также их перепродажей, чаще не в Хараре, а в Анкобере, где был крупный заказчик — король. Илг был основным покупателем его продукции. Рембо скупал кофе и слоновую кость в Хараре и его окрестностях, снаряжал караваны на побережье, но не сопровождал их; для этого он использовал «аббанов» (погонщиков из местного населения).

Он постоянно жаловался на одиночество, как если бы жил отшельником. «Пустыни, населенные тупыми неграми, бездорожье, отсутствие почты и приезжих: о чем писать? О том, что ты тоскуешь, глупеешь, скучаешь; что тебе все надоело, но конца этому не видно и так далее и тому подобное. Вот все, о чем можно рассказать; а так как это никому не интересно, лучше уж молчать».

Но он вовсе не был одинок и каждый день получал послания или принимал гостей. Все предприниматели по пути с побережья или обратно останавливались у него. Он принимал как французов, так и иностранцев. По нескольку дней или недель у него жили Борелли, Савуре, Илг (в конце 1888 года), несколько итальянцев.

Он входил в состав Европейской общины, очень деятельной и очень сплоченной: против беззакония Менелика и его чиновников нужно было выступать единым фронтом.

Информация поступала к нему быстро и он был всегда в курсе событий, как если бы имел телефон или телеграф.

Его лучшим другом был Альфред Илг, швейцарский инженер, который впоследствии займет пост премьер-министра у Менелика. Его открытость и радушие очень нравились Рембо и давали возможность отдохнуть и отвлечься от хитрых абиссинцев или скрытных европейцев, с которыми ему приходилось ежедневно общаться.

Однажды, получив от Рембо груз различных товаров на продажу, Илг написал ему: