Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

Все смелее в семьях Моризо и Мане идут разговоры о свадьбе. И вся романтическая история о страстной, невозможной любви между Эдуаром и Бертой еще могла бы казаться выдумкой, если бы не две красноречивые картины – «Букет фиалок» и последний портрет Берты, написанный в 1874 году.

«Букет фиалок» – это робкое и еще нервное многоточие, которое Мане ставит в этом романе, не веря до конца в его завершение. Картину он отправляет Берте, как обиженный влюбленный возвращает подарки, напоминающие об ушедшем счастье. На ней фиалки с первого портрета Берты и веер – со второго, на листе бумаги надпись: «Мадмуазель Моризо».

Последний портрет Берты Моризо Мане написал в год ее свадьбы с Эженом, на руке Берты кольцо, а вся ее фигура – это отстранение, резкое движение назад, серьезное и настойчивое. Рукой она закрывается и ставит точку в этих долгих и отчаянных отношениях. Сразу после свадьбы Берта напишет сестре: «Я вышла замуж за прекрасного, честного молодого человека. Думаю, он искренне меня любит. Я долго гонялась за иллюзиями, которые не сделали меня счастливой, теперь начинается настоящая жизнь».

Эжен стал прекрасным мужем, он не только позволял Берте заниматься живописью, но и параллельно со своей юридической практикой стал ее помощником и менеджером: носил мольберт, следил за развешиванием картин на выставках, писал длинные и подробные письма о выставке импрессионистов, о критиках и друзьях, когда Берта из-за беременности не могла присутствовать здесь лично. Через четыре года после свадьбы у Берты и Эжена родилась дочь Жюли, которая стала лучшей моделью Моризо и открыла для нее новый смысл живописи: сиюминутное делать вечным.

Бар в «Фоли-Бержер»

После 20 лет насмешек и травли 50-летний Эдуар Мане получил долгожданный орден Почетного легиона и возможность показывать свои произведения на французском Салоне без одобрения жюри, «вне конкурса». Но даже эти почести не сделали Мане понятным для современников. Художнику оставалось жить всего год, он страдал от мучительных болей, проходил изнуряющие лечебные процедуры и не мог подолгу работать, портреты и натюрморты все чаще рисовал пастелью, забрасывал начатые работы и не в силах был вернуться к ним по несколько месяцев.

В этом состоянии Мане пишет свою самую загадочную картину – «Бар в «Фоли-Бержер». Пространство, созданное Мане в этой картине – иллюзия, нереальность которой начинаешь осознавать, только когда вглядываешься в нарочитые несоответствия.

Что это? Портрет? Жанровая сцена? Для бытовой сцены здесь слишком много загадок-отражений: зеркало, отражающее толпу, бутылки, отражающиеся в зеркале в неправильном порядке, отражение мужчины, на месте которого, по логике, стоим именно мы, зрители. Держитесь крепче: мы стоим в воздухе! В зеркале это видно.

Привлекательная девушка за барной стойкой – это маркетинговый ход подобных увеселительных заведений. Своим видом она должна остановить проходящего и заставить его купить бокал шампанского, но она смотрит сквозь нас, она отрешена и выключена из происходящего. А вот в отражении она же, но с другими очертаниями фигуры, более плотная и округлая, ведет себя так, как должна бы – наклоняется к мужчине.

В ее образе ищут схожесть с товаром, который продается, так же как и выпивка в баре, а в ее грусти находят реакцию на такое положение. В положении ее рук находят аналогии с древними изображениями Божьей Матери. Но ни одно предположение не подтверждается самим художником и не оказывается очевидным. Он взывает к активности зрительского взгляда, не давая ответов на наши вопросы. Мане 20 лет только тем и занимается, что меняет глаза зрителя, растит в них новое восприятие живописи. И в конце жизни художник создает произведение, которое открывает новый этап в отношениях между творцом и зрителем – совместное создание смыслов.

Клод Моне: вслед за солнцем

Клод Моне просыпался с первыми лучами солнца и засыпал, когда солнце садилось. Он никогда не задергивал в своей спальне окно занавесками, а пасмурная погода могла погрузить его в настоящую депрессию. Увидев за окном тучи, художник часто ложился в постель и отказывался вставать даже к обеду и ужину – в такие дни лучше было его не трогать. Никогда не применявший в мастерской газовых фонарей, Моне до самой смерти не признавал и электрического света, отказывался работать при лампе. Он говорил: «Если солнце спит, что мне еще делать?» И уходил спать, едва темнело.

Сложно сейчас представить, что юный Оскар (именно так называли его в детстве) терпеть не мог пейзажи, пленэры и не понимал, как можно всерьез заниматься рисованием природы.

Сатирический дар