Меж тем, обеспокоенный длительным отсутствием любимого художника, Филипп IV шлет в Италию одну депешу за другой: где же его Веласкес, что же он медлит? И Веласкес, оставив наметившуюся перспективу покорить Рим окончательно и бесповоротно, возвращается в Мадрид. Сравнительно недавно нашлись документы, пролившие свет на причину его задержки: любовная связь. Уже после отъезда Веласкеса на родину в Италии у него родится сын Антонио. Единственная явно эротическая картина Веласкеса «Венера перед зеркалом» тоже написана в Риме: в Испании таких вольностей попросту не допустила бы инквизиция.
Вся жизнь и творчество Веласкеса были теснейшим образом связаны с испанской монархической семьей. Не только Филипп IV, но и его старшие дети Бальтазар Карлос и Мария Тересия, его вторая жена Марианна Австрийская и их дети Маргарита и Филипп Просперо – все считали художника за своего. Он был их хронографом, летописцем их семейной и государственной истории, и он же был распорядителем многих важнейших дел – совершенно незаменимым человеком.
Здоровье 61-летнего художника подорвала подготовка к грандиозному династическому браку: дочь Филиппа IV обручалась с королем Франции Людовиком XIV. От испанской стороны всем сложнейшим процессом подготовки руководил главный королевский интендант и обер-гофмаршал Веласкес. Внезапно он почувствовал себя настолько плохо, что вынужден был возвратиться в Мадрид. Смертельное переутомление выглядело не слишком убедительным объяснением болезни. 6 августа 1660 года после недельной агонии Веласкеса не стало. Он умер в присутствии короля. Филипп IV не смог допустить, чтобы его фаворит отправился в вечность без королевского и дружеского благословения.
Микеланджело Меризи да Караваджо: скандалист, убийца, гений
Этот художник был воистину «беззаконной кометой» – появился словно из ниоткуда, озарил своим странным, безжалостным, узконаправленным «караваджистским» светом итальянскую (и не только) живопись – и исчез, чтобы менее чем через век быть почти забытым. Во всяком случае, почти забытым как физическое тело, потому что стереть его влияние на живописцев не удалось и за четыре сотни лет.
В недолгое время его «сияния» его манере подражали и враги, и друзья. Копируя освещение, напряженное внимание к деталям, сюжеты, они одновременно осуждали «избыточный» реализм Караваджо, его неспособность писать с натуры, а более всего – его неудачный выбор натурщиков.
Мало про кого из художников прошлого ходит столько анекдотов и скандальных сплетен, как про Микеланджело Меризи да Караваджо. Строго говоря, большую часть его жизни можно изложить, пользуясь схемой: «Однажды Караваджо поссорился с …». На месте многоточия можно подставить: «с работодателем, с натурщиком, с педагогом, с собутыльником, со священником, с коллегой, с любовницей, с любовником, со стражей, с квартирной хозяйкой…» – список можно продолжать бесконечно. Просто удивительно, как в промежутках ему удавалось писать картины (впрочем, из-за некоторых из них он опять-таки с кем-то ссорился).
Для знаменитой картины «Юноша с корзиной фруктов» Караваджо предположительно позировал Марио Минитти – его ученик, натурщик и возлюбленный. Несмотря на взрывной характер Микеланджело, Марио продержался рядом с ним достаточно долго, но рассорился после того, как объявил о своем решении жениться.
Впрочем, если твой давний любовник предпочитает тебе женщину, и поссориться не грех.
Караваджо написал вместе с приятелями про него издевательские стишки, в которых называл Бальоне «дрянью, рогоносцем и поношением живописи», в ответ на это Бальоне подал на него (и его приятелей) в суд, ничем, впрочем, особенным не закончившийся.
Бальоне, кстати, Караваджо пережил и смог отомстить сопернику, написав его биографию.
Бедолага не смог ему ответить, какие из артишоков варили в сливочном масле, а какие – в растительном. За совет самому понюхать блюдо и выяснить художник запустил в слугу миской с несчастными овощами, а потом немного погонялся за ним со шпагой.
Из-за своей привычки ходить со шпагой буквально везде художник даже пару раз попадал в тюрьму. К примеру, однажды Караваджо прогуливался после захода солнца, вооруженный шпагой и кинжалом, и чрезвычайно удачно встретился с нарядом полиции под командованием бравого капитана Пирро. На вопрос, есть ли у него разрешение на ношение оружия, художник ответил, что только устное, зато лично от губернатора Рима.
Судя по тому что из тюрьмы художника выпустили и оружие было ему возвращено, к его прогулкам с оружием римские власти действительно относились снисходительно.
Впрочем, при другом аресте письменное разрешение на оружие было у Караваджо при себе, но задержать его все равно пришлось, потому что однажды Караваджо поссорился с капралом полиции, неоднократно крикнув ему: «Да пошел ты в…»