Артур и месть Урдалака

Жена погружается в размышления. Порывшись в памяти и не вспомнив ни одной телепередачи, где бы она и вправду видела что-нибудь подобное, она уже почти готова согласиться с мужем. Но тут ее посещает другая мысль: человек каждый день совершает разные новые открытия, и наверняка телевизионщики когда-нибудь непременно заснимут козу, глотающую питона… или даже гиппопотама! Но чтобы лишний раз не раздражать супруга, она решает промолчать и оставить свое несогласие при себе.

Шевеля вытянутыми пальцами, жена смотрит на свои ногти и любуется сверкающим лаком. Довольная результатом своих трудов, она принимается покрывать лаком ногти на правой руке и неожиданно замечает, что по ее цветастой юбке ползет муравей. Конечно, рисунок превосходно отпечатался на ткани, нарисованные цветы выглядят как живые, однако от качественно нарисованных маков до настоящего макового поля огромное расстояние. Гигантская дистанция. И мать намерена заставить муравья сохранять и уважать эту дистанцию.

– Пошел вон! Возвращайся в сад! – шепчет она, угрожая муравью кончиком кисточки для лака.

Она говорит шепотом, потому что, если супруг узнает, что в доме есть животное, пусть даже самое крошечное, он вновь пустит в ход баллончик с инсектицидом. Но муравей ничего не слышит, так как слишком занят своими изысканиями: он пытается понять, почему эти великолепные маки такие плоские и безвкусные.

– Будь осторожен! Ты оставил мое предупреждение без внимания, и я вынуждена защищаться! – по-прежнему шепотом произносит мать.

Убедившись, что муравей повиноваться отказывается, она решает, что руки у нее развязаны, и приступает к действиям: кисточкой смахивает муравья с юбки. Взлетев в воздух, муравей камнем падает на пол. Вслед ему летит капля блестящего лака. Жидкость обрушивается на него сверху, придавливает его к полу, и очумелый муравей долго барахтается, счищая с себя противные липкие пятна. Кое-как приведя себя в порядок, он со всех ног бежит по одному ему видимой тропе, а на спине его сверкают розовые точечки лака.

Провожая муравья довольным взглядом, мать хочет убедиться, что насекомое вернулось в сад. Однако муравей, остановившись у невидимой развилки, медлит… и бежит в противоположном направлении. Заинтригованная женщина встает и легкой походкой слона, выслеживающего мышь, идет следом. Добежав до лестницы, муравей резко сворачивает и бежит к стене, отделенной от пола высоким резным плинтусом. Плинтус, исполняющий также роль украшения, опоясывает комнату по периметру. И, как обнаруживает мать, одновременно служит торной дорогой для огромного количества муравьев, снующих навстречу друг другу. Похоже, сейчас у них самый час пик. Утратив от изумления не только дар речи, но и голос, молодая женщина потихоньку садится на корточки, чтобы рассмотреть, откуда взялся здесь этот крошечный народец.

– Да что там говорить, ясно, что насекомые не умеют думать! Возьмем, к примеру, муху. Ты ее отгоняешь от стола, а она все летит на него и летит, даже когда видит, что ты поджидаешь ее с газетой или мухобойкой. И будет лететь, пока ты ее не прихлопнешь. Нет, больших тупиц, чем насекомые, надо поискать! – бормочет отец.

Ему не лежится спокойно на своем канапе, он все время порывается встать, но компресс на лице мешает ему. А ослушаться предписания он не решается.

– А телефон, телевизор? Кто их изобрел? Пчела? Или, быть может, комар? – риторически вопрошает он, горделиво выгибая торс и расправляя плечи.

Арман явно хочет показать, что лично он принадлежит к племени изобретателей.

В это время его жена наблюдает за окружной муравьиной автострадой, проложенной вдоль стены. Муравьи бегут по ней в несколько раз быстрее, чем люди, спешащие на работу. Добравншсь до угла, мать в изумлении останавливается: между двумя стенами перекинут великолепный подвесной мост, сооруженный из мельчайших кусочков дерева и тонюсеньких пластинок бамбука, скрепленных жилками листьев. Все детали моста тщательно обработаны и аккуратно подогнаны. Открыв рот от удивления, мать надолго застывает в таком виде. Постройка действительно великолепная! Молодая женщина даже не подозревала, что такие крохотные создания, как муравьи, обладают великими строительными талантами!

– А Нотр-Дам? А Танкарвильский мост? Кто, интересно, построил мост в Танкарвиле? Быть может, муравьи? – никак не может успокоиться отец, ослепленный не столько компрессом, сколько собственным самодовольством.

Мать смотрит на великолепный мост, гигантский по меркам муравьев и миниатюрный по людским меркам, и понимает, что он ни в чем не уступает мосту в Танкарвиле.

– Дорогой, мне кажется, твои слова не совсем правильны, – произносит мать, когда к ней, наконец, возвращается способность говорить. – Тут как раз имеется мост, построенный муравьями, и я никак не могу понять, как они сумели так искусно соорудить его!

Компресс приходит в движение: Арман не может остаться равнодушным к словам жены.