Артуш и Заур (ЛП)

- В последнее время я часто вспоминаю свою первую любовь, и не могу заснуть. Однажды я увидел во сне длинноволосую женщину в белоснежном свадебном платье. Ее волосы были такими же белоснежными, как ее платье, но они также были заплетены в две косы. Она приблизилась ко мне, и я увидел, что она похожа на ту самую девушку. Я сказал: «Неужели ты почувствовала, что в последнее время я все чаще вспоминаю свою первую любовь? Это судьба привела тебя ко мне». Она подошла ко мне и сказала: «Знаешь, тогда я не ответила на твою любовь, однако потом очень жалела. Хотя сейчас уже поздно, но хочу сказать, что тогда я безумно тебя любила, но как азербайджанская девушка, соблюдающая честь и достоинство, я стеснялась выразить свою любовь словами. Я и сейчас тебя люблю, но принадлежу другому». Я растерялся во сне, но взял себя в руки и сказал: «Ты хочешь завладеть моим сердцем потому, что скончалась Хумар ханум? Я доживаю свою жизнь вместе с детьми, невестками и внуками, я ни в ком не нуждаюсь». «Я не хотела тебя обижать, у меня тоже есть дети и внуки, пусть все они будут счастливы. Теперь я должна уходить», - сказала она и протянула мне правую руку. Я пожал ей руку, ее рука дрожала. Я проснулся весь в поту. С тех пор спать спокойно не могу.

Рушвия приложила салфетку к покрасневшим от слез глазам и сказала:

- Ах, Тофик, ах! Как ты меня растрогал. Ты говоришь, что ты пожилой, но ты все еще мужчина. А я - женщина, и с каждым годом теряю свою молодость. Меня так огорчает прибавление лет и так огорчает видеть свою родину в таком вот состоянии.

Джейран растрогалась. Присела к плачущей Рушвие, обвила ее шею рукой и поцеловала в щеку. Женщины обнялись, поцеловались. Тофик обрадовался их примирению.

- Вот так! Выпьем за женщин! Если б не они, не было бы и нас!

Он хотел налить и Зауру, но тот отказался.

- Сынок, не будь таким пассивным. Это не выпивка, а бальзам на душу.

- Мне не хочется, дядя. Я достаточно выпил в Тифлисе.

- Как хочешь, - сказал Тофик, и теряя интерес к Зауру, протянул стакан Рушвие.

- Выпьем, сестра! И посмотрим, что будет дальше.

Рушвия взяла стакан дрожащими пальцами, поднесла к дрожащим губам, выпила залпом и сразу же закашлялась. Джейран три раза слегка ударила ее по спине, и Рушвия сделала ей знак рукой остановиться:

- Спасибо, сестра, спасибо. Не видать бы тебе горя. Рассказ Тофика меня опечалил. Вообще, в особенности осенью, мое сердце становится ранимым и плаксивым, как избалованный ребенок. Я делаю все возможное, чтобы утешить его, но оно остается безутешным. В прошлом году осень была такой же, как мое сердце. Все пожелтело от тоски, облака печально ползли в небесах, готовые пролиться дождем.

Рушвия вздохнула, почему-то уставилась на Заура и, не переставая на него смотреть, сказала сдавленным голосом:

-В один из дней, когда я хотела заплакать вместе с облаками, я вдруг собралась и уехала в деревню. В такие минуты ничто не способно меня умиротворить, кроме деревни. Чтобы не растеряться в холодных осенних ветрах, я должна была врасти ногами в землю и ухватиться руками за ветки деревьев. Деревня прижала меня к груди, как мать, истосковавшаяся по своему чаду. Разлученные встретились. Небо тоже перестало хмуриться. В садах еще были гранаты, на деревьях за пожелтевшими листьями еще прятались плоды айвы. Последний плод на деревьях всегда бывает вкуснее и слаще. Я ни на что не поменяю наслаждение, которое получаю, гуляя по саду и целуя с любовью каждое деревце, каждый кустик. Осень в наших краях прекрасна. Нежная прохлада после знойного лета окрашивает природу в золотисто-желтый цвет, оседает вся пыль на дорогах, люди, уставшие от тяжелого труда и зноя, отдыхают и их глаза улыбаются, и все это воодушевляет человека. Я еще не говорю о наших свадьбах. После лета, после труда в деревне начинаются свадьбы. Городские свадьбы отличаются богатым столом, а сельские – богатыми празднествами, прекрасными обычаями.

Рушвия закончила, неожиданно приподняла правую ягодицу и с грохотом испустила газы. Все переполошились. Джейран вскочила с места, побежала к двери, прижалась к стенке и с ужасом в глазах посмотрела на Рушвию. Заур проявил сообразительность и быстро открыл дверь. А Тофик, не обращая внимания на отвратительное зловоние, сказал тоном аксакала:

- Чача дарит легкость не только сердцам, но и другим органам, например, кишкам. Продолжай, сестра, здесь нет ничего зазорного.

Рушвия посмотрела на присутствующих в купе с удовлетворением, рыгнула и сказала:

- Спасибо, друзья. Я вам благодарна. В молодости я побывала во всех социалистических странах Европы. Там вот такие вещи не считаются постыдными. У нас есть такое высказывание - надо отбросить плохие качества европейцев и взять хорошие. А я считаю испускание газов в общественном месте хорошим качеством европейцев. Ну ладно, где я остановилась?

- Ты говорила, что сельские свадьбы прекрасны, - помог ей Тофик.