Артуш и Заур

— Хорошо, пойду посмотрю, не думаю, что они кому-нибудь пригодились, — сказал Рустам. — Куда ты их положил?

— Рустам, ты что с ума сошел? Куда ты? Ты и так не особо им нравишься, — вскочил с места Борис.

— Нашему юному филателисту нужны его марки, — горько усмехнулся Рустам и погладил Артуша по голове. — Если пойду я, ничего страшного не случится. Может даже зауважают, увидев, что я один из них, что тоже хочу что-нибудь вынести.

— Не надо, Рустам, так шутить, — сказал Борис и подошел к сыну. — А ты забудь про эти марки. Этого еще не хватало.

— Хочу свои марки!

В его глазах стояли слезы, полные губы подрагивали. Он готов был расплакаться. Аршалюс, не в силах смотреть на эту картину без страдания, взмолилась:

— Борис, умоляю, давай как-нибудь их найдем. Ты же знаешь, как они ему дороги.

— Сейчас приду, — сказал Рустам и решительно зашагал в сторону двери. — Артуш, куда ты положил альбомы? — спросил он, надевая пальто.

— Они на книжном шкафу в гостиной. Там их три, — сказал мальчик извиняющимся голосом.

— Отлично! Я сейчас. А пока было бы неплохо, если бы женщины приготовили нам что-нибудь вкусное.

Попытки этого широкой души человека как-то смягчить обстановку, утешить людей, потерявших буквально несколько минут назад квартиру и все нажитое, действительно заслуживали всяческого уважения. Он вышел на улицу и глубоко вдохнул ледяной воздух, от которого закружилась голова. «Надо срочно бросать курить» подумал он и тут же закурил. Перешел дорогу, прошагал по левому тротуару метров двадцать и остановился перед высокими дверьми трехэтажного, архитектурного дома. Нерешительно вошел в подъезд, поднялся на второй этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта, изнутри доносились голоса. Он потушил сигарету и вошел. Не раз и не два он был в гостях в этой квартире. Не раз и не два они выпивали с Борисом коньяк или вино и до утра проводили время за нардами. А жены готовили им вкуснейшие блюда и пели песни на русском, азербайджанском и армянском языках. Теперь эта квартира была холодной и чужой. Он подошел к гостиной и увидел полоску света. Голоса стали отчетливей.

У окна курил мужчина. Женщина рылась в бумагах и книгах, раскиданных по паркету. Мужчина стряхнул пепел сигареты на пол и лениво произнес:

— Да какие там могут быть документы? Взяли с собой, точно тебе говорю.

— Как же без документов, Гариб?

Мужчина собирался что-то ответить, но вдруг заметил Рустама.

— Чего тебе надо, брат? Ничего уже не осталось. А квартира — наша.

Рустам зашел в комнату. Женщина поднялась с пола и отряхнула одежду. Посмотрела на мужа, потом на Рустама, приняла серьезный вид и повторила вопрос мужа:

— Чего тебе надо, брат?

— Мне?.. Хочу посмотреть книги.

Мужчина громко расхохотался. Взглянул на жену, и они принялись хохотать вместе.

— Зачем тебе книги? — сказал наконец новый владелец квартиры. Люди выносят мебель, телевизоры. Тут на соседних улицах полно армянских домов.

— Меня интересуют лишь книги, — сказал Рустам, не меняя выражение лица.

— Пусть забирает, зачем они нам, Гариб?

— Да пусть, я не против, — сказал мужчина и вновь рассмеялся.

— Когда мы пришли, ничего кроме этих книг не было. Не везет мне. Тут рядом, через две улицы беженцу из Сисиана досталась четырехкомнатная квартира, набитая всякой утварью. А нам вот пустая — хоть шаром покати. Ничего, тоже неплохо. Лучше, чем ночевать где попало.

— А вы сами откуда? — спросил Рустам, присевший в поисках альбома с марками на корточки среди сотен валяющихся на полу книг.

— Из Масиса.

— То есть из Армении? — внимательно посмотрел Рустам на мужчину.

— Откуда ж еще? Да, из Армении.

— А где вы оставались в Баку?

— Сняли квартиру на Крупской. Спасибо хозяину — ни копейки не взял. Пришлось бы мне остаться с тремя детьми на улице в этот мороз.

— Подонки армянские, — вмешалась его жена, — посмотри-ка в каких они хоромах жили. Твари, подожгли наш дом, перебили всю семью брата, даже грудного малыша не пожалели.

Рустам обрадовался, найдя один альбом. Он отложил его в сторону и продолжил поиски.

— Я услышал, как вы что-то ищите. Кажется какой-то документ?

— Больно много вопросов задаешь брат — процедил мужчина, сощурив глаза.

— Да я просто подумал — вдруг помогу чем-нибудь.

— Никакие документы мне не нужны. Жена говорит, что раз переезжаем сюда, то и документы должны быть. А зачем они мне?! Армяне меня изгнали из собственного дома не заботясь о документах. Дети от страха до сих пор не могут спать по ночам. Эти мерзавцы учинили настоящую резню над нами в Масисе. Я еще не говорю о Сисиане. И что, я теперь должен входить в их дома с документами? Отныне этот дом мой! И точка. Пусть только попробуют отнять. Сукины дети, ты смотри, в каких они квартирах жили! Что, они лучше меня, что ли?! Теперь я буду жить в этой трехкомнатной хате в центре Баку! Здесь будет жить моя семья! — Он произнес последнее фразу с такой решимостью будто человек, копающийся на корточках среди груды книг, собирался выгнать его из этой квартиры.

Рустам нашел еще один альбом и положил его поверх первого.

— Что ты ищешь, брат? — спросила женщина.

— Я же сказал — книги.