Артуш и Заур

— Вас слышно в моем купе. Представьте, каково пассажирам. Вы хоть имеете представление, который сейчас час?

Артуш покачал головой и посмотрел на часы. Было без пяти час. Заур уже кое-как успокоился.

— Дядя, простите, пожалуйста. Виноваты не мы, а грузинское вино.

Проводник улыбнулся и посмотрел на полупустую канистру под столом.

— Понимаю. Грузинское вино — лучший напиток на свете. Но и его нужно уметь пить.

Заур примирительно положил руку на грудь и сказал:

— Обещаем, дядя, вести себя хорошо… Но у меня к вам один вопрос.

— Слушаю, сынок.

— В Тбилиси есть улица имени Джорджа Буша.

— Есть, сынок, есть.

— На очередных президентских выборах в Штатах в 2008 году Буш уже не будет баллотироваться, потому что уже два раза был президентом. Что станет с этой улицей, когда изберут другого? Она так и будет называться улицей Джорджа Буша или же получит имя нового президента США?

Пожилой проводник грозно посмотрел на Заура, затем на Артуша. Старика разозлило, что эти молокососы прикалываются над ним.

— Прошу, потише, — сказал он и ушел, хлопнув дверью.

— Ну ты даешь, Заур. Теперь этот старый гордый грузин не сможет заснуть до утра, — сказал Артуш, сел на свое место и вытянул ноги. — голова кружится. А ты как?

Заур закурил сигарету.

— Не глупи! Хочешь опять нарваться? — сказал Артуш, покачивая головой.

— Да гавно он кушает. Я не потому покупал СВ билет, чтобы курить в тамбуре. Я хочу курить здесь. Потом приоткрою дверь, не беспокойся. Хочу спросить еще одну вещь. В Армении есть статья за гомосексуализм?

— Почему нет? Сто шестнадцатая статья уголовного кодекса Армении. Статья есть, но никого не сажают, как-никак мы члены Совета Европы. Слушай, какая разница, есть статья или нет ее. Отношение к геям не изменится у нас. Может, только через два-три поколения.

Заур стряхнул пепел сигареты на пол и спросил:

— Хочешь закурить? Не пойдешь же ты курить в пропахшем мочой тамбуре!

— Ладно, как хочешь, — согласился Артуш. — Но купе превратится в газовую камеру. Скажи, а как обстоят дела в Азербайджане?

— У нас тоже есть статья — сто тринадцатая. По ней можно три года получить. Однако, преступников должны поймать на месте преступления. А это, сам понимаешь, не так уж просто. Правда, человека могут направить на экспертизу или же заставить признаться прямо в отделении. Человек, попавший в отделение полиции в Азербайджане, может признаться даже в том, что заживо сжигал евреев в Освенциме. Все решают деньги. Гей ты или не гей, дай на лапу и свободен.

— Как все похоже… — горько рассмеялся Артуш.

— Нет, не все похоже. Вряд ли ваша полиция объявила бы розыск на Че Гевару.

Артуш с подозрением посмотрел на Заура.

— Да брось ты.

— Нет, я серьезно. Как то Бакинские поклонники команданте собирались показать фильм и отметить 80-летие Че. Как только со вступительной речью начал выступать посол Кубы в Азербайджане, вдруг, в лучших традициях времен Че — в кафе хлынуло человек 30 полицейских. Арестовали всех участников сборища. А потом, менты, оценив бороду команданте, сообщили, что раскрыли сборище ваххабитов. Во время допросов участников мероприятия, представители доблестных правоохранительных органов Азербайджана пытались выяснить — кто такой Че Гевара и где находится в данный момент. Ну, а затем в целях следствия, задержанным сообщили, «дан розыск на их главу, то есть на Че Гевару, и очень скоро его тоже арестуют».

Артуш качал головой и слушал Заура с раскрытой челюстью. Как бы он ни старался, поверить в услышанное было сверх его возможностей.

— Вот такие вот дела Артуш… А ты говоришь, мы похожи. Но по-моему мы отвлеклись. Возвращаясь к нашей теме, должен сказать, что в последнее время у нас геи стали гораздо образованнее. Они пишут обращения, адресуют жалобы в такие влиятельные организации, как ILGA[24], ООН, Юнеско, Совет Европы. ILGA давит на Совет Европы, чтобы эта организация проявляла активность в обеспечении прав гомосексуалистов в Азербайджане.

— И что, это помогает? — спросил полушутя, полусерьезно Артуш пытаясь забыть ужасную историю про Че Гевару.

— Да нет, какая там помощь. Но, по сравнению с Арменией, у нас гораздо лучше. По крайней мере, в армии не мучают.

— Как это так? — сощурил Артуш глаза — не может быть.

— Точнее, в армии таких людей просто используют, — поправил Заур свою «ошибку». — То есть солдаты удовлетворяют свои потребности за счет них. Но ведь гею это и нужно, не правда ли?

Артуш сделал глубокую затяжку, помотал головой и отогнал дым рукой:

— Ну, в общем… Что-то мы много говорим о чужих проблемах. Что с нами самими будет не знаем, а за других переживаем.

— Верно, — сказал Заур, потушил сигарету о железо под койкой и положил бычок на стол. — Выброшу, когда схожу в туалет.

— Какой ты неотесанный, грязный кочевник-тюрок.

— Но все равно я люблю поезда.

— А пароходы?

— На пароходе я был лишь раз, когда ездил в Туркменистан еще ребенком. Подробностей не помню. Помню только, что маму на протяжении всего плавания рвало.

Артуш потушил сигарету ногой и бросил к бычку Заура на столе.