Артуш и Заур

Ему снилось ночное море в образе женщины, одетой в чадру, чьи зеленые глаза смотрели на него из-под платка и колдовским влечением манили в неведомый, волшебный мир, где за черной дверью ожидало его черноокое счастье — Артуш. Глухой стон, вырвавшийся из груди ночного моря где-то далеко, заставил его проснуться в холодном поту. Он замер на месте и стал ждать. Прошло еще чуть-чуть и море, словно живое существо, желающее избавиться от боли, взвыло еще громче.

Несмотря на то, что приближалась середина лета, ветра не оставляли Баку в покое, часто превращаясь в шторм, ломающий хрупкие деревья и вздымающий волны на многометровую высоту. Заур выпрыгнул из постели и подошел к окну. Ночное море будто пыталось сбросить с себя набранную за день болезненную усталость, смрадную тяжесть дерьма, мочи, спермы, мокроты, выброшенных в него из канализации. Заур, прилипнув лбом к оконному стеклу, пытался приобщиться к этой величественной церемонии очищения, но почувствовал лишь скудость своего воображения перед мощью этой стихии.

Он отошел от окна в непонятном смятении, вызванном магией морского гула. Заур вышел на кухню, достал из холодильника покрывшуюся тоненьким слоем ледяных точек бутылку «Bonaqua», и жадно впился в горлышко. Ему было не по себе. Вернувшись в комнату, с трудом заставил себя уснуть.

3

Путешествие в Армению началось 5 июля в поезде Баку-Тифлис. По-счастью, кондиционеры, которыми с прошлого года были оснащены вагоны международных рейсов, хоть как-то спасали пассажиров от жары. Кроме Заура в купе был лишь пожилой человек, который, представившись как Мохлет, начал жаловаться на дороговизну и с ностальгией вспоминать благословенные брежневские времена. Через два часа он устал и уснул.

Утром Заура разбудил настырный стук проводника в дверь. Старик уже давно проснулся и сидел на своем месте. Он расчесывал волосы древней, маленькой советской расческой и рассматривал стада баранов, бродящих по равнинам в поисках травы. Заур достав из сумки паспорт, положил его в готовом виде на столик. Солдат пограничных войск и служащий азербайджанской таможни, не входя в купе, произнесли: «Доброе утро. Ваши паспорта, пожалуйста…». Заур остолбенел от неожиданной вежливости.

После того, как паспорта были проверены, и вплоть до отправки поезда, никто больше не побеспокоил двоих пассажиров.

— Еще месяц назад аж до трусов проверяли, задавали идиотские вопросы. Значит, когда хотим, можем и по-человечески. Не зря же нас в Совет Европы приняли. — проговорил Мохлет, запивая сказанное теплым Боржоми.

Заур ответил улыбкой и уставился в окно.

— Сынок, я вижу, ты достаточно образован. Я сам — поэт, выпустил три книги. Наверное, слышал об Александре Блоке. Так вот, он говорил, что для поэта главное чувство пути. Этим он хотел сказать, что настоящий поэт должен знать и наметить свой, единственный путь, и держать нить в руках, чтобы не сбиться с него и все время расти. Я начал писать, когда учился в школе. Первое стихотворение было напечатано в издававшейся в то время в Таузе областной газете «Социалистическая деревня». Отец был кузнецом. Я написал много стихов посвященных этой профессии.

— А писали ли вы что-нибудь о городской жизни? — сам не зная почему, спросил Заур.

— А что, сынок, в городе есть жизнь? Даже французы говорят, что лучшие стихи о деревне и природе рождаются в городе. Это значит, если и живешь в городе, писать все равно надо о деревне. Вообще, мои школьные годы попали на войну и послевоенные годы. После окончания начальной школы, мне приходилось ежедневно проходить 7–8 километров до школы деревни Яныглы, и обратно. А дорога проходила по горам, да по долам, сквозь природные красоты. Отца почти не помню. Погиб на фронте. Меня воспитал мой дядя — Мансур. У матери за пазухой был револьвер, за спиной винтовка. Она была секретарем колхозного партийного комитета. Поэтому, что такое голод, холод, страх я знал с самого детства. Никогда не забуду тот день, когда кинулся, чтобы поймать застывшую у дороги куропатку, и вдруг заметил фиалку в кустах. Была ранняя весна, и все было покрыто снегом. А у самых корней куста цвела фиалка. Ты представляешь?

Заур, ответивший «представляю», естественно ничего не представлял, более того, и не собирался этого делать. Мохлет, вдохновленный ответом Заура вдруг вскочил на ноги, задвинул оконную шторку и запер дверь купе, затем неожиданно упал перед молодым человеком на колени.

— Сынок, моя голова побелела в думах о народе и родине. Я — автор трех книг. У меня куча внуков и правнуков. Я стар и никому не нужен, а жену потерял десять лет назад. Ради всего святого, дай отсосу! Прости меня, сынок, прости…