Арвендейл. Нечистая кровь

Когда в Эрдамар явился новый посол Карлита – на сей раз безо всякой помпы, – Яннем не сомневался, тот привез объявление войны. К этому он был готов или убеждал себя, что готов. Лорд Пейванс присылал с южных границ обнадеживающие донесения об укреплении обороны (на сей раз настоящей, а не бутафорской, которую прежде затеял Брайс), мобилизация ополчения шла полным ходом, как и подготовка приграничных городов к грядущим осадам. Вот только все это было как мертвому припарки, и Яннем это знал, и его новый маршал это знал, и все, что они делали, преследовало единственную цель – чтобы как можно дольше не узнали остальные. Новый Лорд-дознаватель, сменивший безвременно почившего лорда Дальгоса, исправно рассылал шпионов в Империю, и все, что они сообщали, лишь подтверждало беспощадный факт: Империя людей идет на маленький гордый Митрил большой кровавой войной. А у Яннема теперь нет даже Брайса, который раньше неизменно побеждал – одним богам ведомо как, однако ведь побеждал же.

Но Яннем изгнал его. Едва не убил. Между спасением Митрила и собственной шкурой он выбрал последнее. И теперь, похоже, пришло время отвечать за свое малодушие.

Он ждал от Карлита оскорблений, ультиматума, требования дани, но получил нечто гораздо более неожиданное – и гораздо худшее.

В любезных, дипломатичных, исключительно тонких выражениях Император людей сообщал королю Митрила, что его брат, принц Брайс, находится в Эл-Северине в качестве заложника. Несмотря на ряд прискорбных столкновений и взаимных обид, нанесенных друг другу двумя некогда дружественными державами, Карлит не посадил принца Брайса на кол, как ранее собирался. Самым дружелюбным образом он предлагал королю Яннему использовать эту возможность для налаживания диалога и начала мирных переговоров, для которых Яннему надлежало явиться в Эл-Северин лично. Далее следовал длинный и очень подробный перечень того, каким образом, когда и куда ему надлежит явиться: ему дозволялось взять с собой не более дюжины гвардейцев в качестве эскорта, не более двадцати лиц в качестве сопровождающих, а общее число его свиты не должно превышать пятидесяти человек, с учетом солдат и прислуги. С такой свитой по Империи путешествовали графы средней руки, и, выдвигая подобные требования, император Карлит ясно давал понять, кем считает короля Митрила: не более чем графом средней руки, владетелем малозначительного домена, который вот-вот превратится в одну из множества отдаленных провинций великой Империи людей. Все это было оскорбительно, но высказывалось в таком благожелательном, почти заискивающем тоне, что Яннем невольно восхитился мастерству писцов, составлявших для Карлита официальные обращения. А если это письмо диктовал лично Карлит, что ж… тогда он действительно очень, очень опасный враг.

Яннем срочно созвал королевский Совет – не мог не созвать, хотя решение принял сразу. После казни трех Лордов-советников и позорного бегства еще одного в Совете остались лишь двое из старого состава, заседавшего при короле Лотаре – Фрамер и Мелегил. Остальные, включая и свежеиспеченного Лорда-дознавателя, сделали далеко идущие выводы из прискорбной участи своих предшественников и уяснили, что спорить с молодым монархом – дело еще более неблагодарное, чем с его усопшим родителем. Лотар хотя бы не рубил головы направо и налево всякому, кто смел ему перечить… В то же время лорд Фрамер был верен и исполнителен, но дипломатичности ему всегда недоставало. Таким образом, лишь лорд Мелегил смог сказать что-то дельное, пока остальные мямлили и запинались.

– Если вам угодно будет выслушать мое мнение, сир, то ехать в Эл-Северин вашему величеству нельзя, – заявил Лорд-пресвитер. – Едва вы пересечете ворота города, как у императора Карлита окажется не один, а два заложника. А Митрил останется без короля и без того, кто мог бы его заменить. И все мы, милорды, понимаем, что это значит, – добавил он, обведя тяжелым взглядом остальных советников.

Да, они все понимали. Это будет означать смуту, гражданскую войну, избежать которой так стремились Лорды-советники полгода назад, выбирая между принцем Яннемом и принцем Брайсом. Пожалели ли они о сделанном выборе? По меньшей мере четверо из них пожалели, и очень сильно. Но сделанного не вернешь.

Яннем какое-то время слушал, как его советники бормочут, хмыкают и вяло препираются, и его захлестывала глухая ярость вкупе с нарастающим чувством беспомощности и темным, давящим на грудь одиночеством. Ему не хватало Дальгоса. Он не мог поступить иначе, но, Тьма все забери, ему не хватало Дальгоса или кого угодно, кто сказал бы ему, что теперь делать.

Но разве не этого он хотел? Чтобы никто не смел ему указывать, как поступать? И в конце концов, принятие решений – это то, что Яннем действительно умел. Выбирать путь и идти по нему, не сворачивая.

– Если я не поеду, милорды, – проговорил он, и все смолкли, подобострастно внимая речи короля, – то император Карлит казнит моего брата. Посадит на кол, распнет, обезглавит. И во всеуслышание объявит, что так умирают псы, поднявшие меч против великой Империи.