Арвиальская канва

Яхта описала круг по самому краю, отчаянно урча двигателями и все пытаясь вырваться, — и вдруг безвольно скользнула вдоль течения к самой пучине, как какая-нибудь несознательная девица — в объятия морского чудища. Разгулявшаяся волна хлестнула по нижней палубе, щедро брызнула на верхнюю, будто намечая будущих жертв — и схлынула без добычи.

Пока без добычи.

— Да сделайте же что-нибудь! — отчаянно кричала какая-то женщина, цепляясь за привинченный к полу стол.

— Например?! — искренне возмутился ее спутник.

Ланс широко усмехнулся, не оборачиваясь — должно быть, слишком хорошо понимал, что его многоуровневая зубастая улыбочка гарантированно сподвигнет самых впечатлительных выброситься за борт. Но опасения за гостей с тонкой душевной организацией никак не помешали ему развернуть крылья и, перехватив меня поудобнее, взмыть над яхтой, на всех парах несущейся к бесславной кончине.

Сверху вид впечатлял еще больше: Ланс завис над самым центром водоворота. Воронка была гигантской. Равнодушные волны расписывали ее спиральными узорами, с безудержным ревом устремляясь вниз. Тримаран казался крошечным, будто игрушечным — белый росчерк на темной воде, готовый вот-вот слиться с морской пеной и бесследно исчезнуть.

А на горизонте блистала праздничными огнями Арвиаль, не ведающая горя…

— Ты что, собрался их всех бросить?! — пискнула я, прижавшись к нему. — Ланс, мы же не долетим до берега!

— За кого ты меня держишь? — проникновенно поинтересовался он — и сложил крылья, ринувшись в центр воронки.

Где в последний момент гибельным морским цветком раскрылись гигантские чернильно-черные щупальца…

Глава 25. Чудовище

Щупальца поймали нас до того, как мы достигли поверхности воды. Наверное, оно и к лучшему, потому что воздух в легких у меня закончился еще раньше, потраченный на безнадежный крик; но в тот момент я думала совершенно не о том.

Присоски на щупальцах были белыми, как морская пена, но на ощупь, увы, уступали ей по всем параметрам. Ланс болезненно поморщился, когда щупальце плотно обхватило его поперек спины, и яростно отмахнулся туманным крылом от второго, протянувшегося ко мне. Вырываться он не пытался — даже когда настойчивое щупальце стало тесно обвиваться вокруг его ног, плавно утягивая нас в центр водоворота. Отсюда вопли с яхты были почти не слышны — или там все застыли истуканами, глядя, как морское чудовище щупает их короля.

— Твое счастье, что сказки врали, — хрипло пробормотала я, судорожно цепляясь за его шею. — Будь это действительно каракатица, я тебя даже ненавидела бы не так сильно…

— Да ну? — непритворно удивился Ланс, снова отгоняя щупальце от моего бока.

— Угу, — подтвердила я, уткнувшись носом ему в шею. Кожа была соленой — не то от брызг, не то от выступившей испарины. — У каракатиц на присосках зубы.

Ланс дернулся, видимо, представив, чем бы ему грозили щупальца в этом случае, и еще раз — когда прародитель династии, так и не удостоив нас ни комментарием, ни полноценным появлением, плавно погрузил коронованного правнука по колено в воду.

— Холодная, — мрачно сообщил Ланс и коснулся губами моей макушки — тоже, должно быть, сырой и соленой. — Готовься.

…К этому подготовиться было невозможно. Нет, я честно задержала дыхание и зажмурилась, но, когда меня вдруг захлестнуло ледяной водой, вскрикнула от неожиданности и открыла глаза — и увидела только, как пузыри бездарно потраченного воздуха устремляются к темной поверхности. Я инстинктивно рванулась следом, но руки Ланса обернулись стальной ловушкой, крылья развернулись смертельным пологом, отрезая меня от спасения. Я забилась в его объятиях, чувствуя, как щупальца утаскивают нас все глубже и глубже, пока давление воды не стало совсем нестерпимым — еще хуже, чем боль в груди и глазах.

И я сделала то, что было неизбежно. Выдохнула, обмякла, смиряясь с невозможно дурацкой судьбой (зато хоть уши целы будут, пока до них не доберутся морские гады!) — и набрала полную грудь…

Воздуха.

Сырого, пропахшего водорослями, йодом и рыбой, но, несомненно, вполне пригодного для дыхания.

— Все, все, — тихо шептал мне на ухо морской гад, все так же нестерпимо тесно притискивая меня к себе, — все уже закончилось, моя королева.

Я рискнула открыть один глаз. Его тут же защипало от соли, и я снова зажмурилась, сгоняя морскую воду с ресниц, но еще успела увидеть, как чернильно-черное щупальце неохотно отползает, освобождая ноги Ланса.

Словом, уже ничто не мешало мне отвесить затрещину королю.

Ланс явно предпочел считать это знаком, что со мной все в порядке, и безжалостно сгрузил меня на пол. Увы, здесь было так скользко, что я едва не рухнула, в последний момент успев уцепиться за его мокрый рукав, и поспешила открыть глаза. А потом — закрыть рот.