Асакура (СИ)

  Ее щеки стали совсем пунцовыми.

  - Не могу ответить.

  - Не стоит стесняться нас, практикующих мастеров боевых искусств, - сказал Санширо. - Мы повидали многое.

  "Заткнись", - мысленно взвыла Цубаки.

  Она не хотела слушать все это.

  После некоторой паузы Аяме склонила голову и тихо произнесла:

  - Я была машиной удовольствий. Но после Войны одного дня наш бордель разгромили, и мы разбежались кто куда. Я исходила всю страну... Теперь я здесь. Конечно, во мне время от времени просыпается программа, и я выделяю смазку... - Аяме не знала, куда деть глаза. - Но сейчас все нормально. Вроде держусь.

  Санширо понимающе кивнул.

  - Я привыкла здесь жить. Тут хороший город и хорошие люди, - прошептала Аяме. - Мы ведь победим?

  - Все зависит от Цубаки, - сказал Санширо.

  "Вот урод!"

  Безысходность окутала ее, как затхлое одеяло.

  Цубаки резко встала.

  - Вы не должны умирать за меня! - отчаянно заявила она.

  - Ого, - сказал Санширо.

  - Я освобождаю тебя от клятвы, Санширо. А вы, Аяме-сан... - Цубаки опустилась перед ней на колени. Слова шли тяжело. - Простите, но вашу идзакаю сожгут... Не ждите этого, уходите скорее. Иначе сожгут и вас.

  Аяме смотрела на нее и молчала, не зная, что сказать.

  Цубаки еще никогда не было так стыдно.

  Наконец гиноид мягко коснулась ее волос, как это делала когда-то мать, и произнесла:

  - Встаньте. Вы можете сбежать вместе со мной. И Санширо-сан пошел бы с нами.

  - Ха! - отрезал Санширо. - Глупости!

  Аяме испугалась.

  - Почему?

  - Долг надо исполнять, - убежденно сказал он.

  - Да, - сказала Цубаки, поднимая на нее взгляд. - Я должна завтра пойти и сразиться с Ван Тао. А вы - уходите, чтобы не погибнуть вместе со мной.

  - Но...

  - Вы должны уйти! - закричала Цубаки.

  Остатки слов повисли в воздухе, и воцарилось тяжелое молчание.

  Никто не знал, что сказать дальше.

  - Ладно, - сказал Санширо. - Не расстраивайся. Уйдем ночью, Аяме-сан.

  Аяме поспешно кивнула. Цубаки молчала.

  Санширо положил себе на колени приемник и включил кнопку.

  - А пока - послушаем музыку, что ли.

  Цубаки сидела в большой ржавой ванне и мыла голову. Ее охватило некое меланхоличное отчаяние. Она вспомнила случай из детства. Как-то раз она притащила с прогулки котенка, маленького и пушистого. Мастер Шиппей позволил оставить его, только с одним условием: Цубаки сама будет убираться за ним.

  "Конечно!" - опрометчиво заявила она.

  Само собой, свое обещание она не сдержала. Ей бы за собой уследить, не что за котенком. Зверек нагадил в зале тренировок. Мастер Шиппей вызвал маленькую Цубаки к себе и приказал ей избавиться от любимца - раз уж не заботится, пусть хотя бы прогонит.

  Цубаки плакала и на коленях умоляла мастера, заверяя, что в этот-то раз она точно сдержит обещание. Хмурясь, Шиппей дал ей последний шанс. Сначала она убиралась за котенком... но вскоре ей это, конечно, надоело, и она перестала за ним следить.

  Ничего не случится, - легкомысленно решила Цубаки.

  Котенок снова нагадил.

  Мастер понял, что она не сдержала обещание, и прогнал котенка сам.

  "Он поступил правильно, - подумала Цубаки. - А слово надо держать. Всегда. Это и есть честь воина, честь мастера... даже якудза знают, что такое честь".

  Она вздохнула.

  Дверь распахнулась, и на пороге появился Санширо с полотенцем, обмотанным вокруг металлических бедер. От него валил пар. Цубаки завизжала, прикрывая грудь. Санширо покачал головой. Присев на край ванны, он спокойным тоном сказал:

  - Здесь нечего стесняться. Я робот. Роботы не испытывают физиологических желаний.

  - А... а, - чуть успокоилась Цубаки, но руки от груди убирать не стала. - Ты еще не ушел?

  - Нет. Надо поговорить.

  - Ты больше не мой вассал.

  - Знаю, - Санширо посмотрел на пузырьки пены. - Я знаю, о чем ты сейчас думаешь.

  - И откуда?

  - Я запоминаю малейшее движение мышц человека, все его мелкие жесты, незаметные даже для него самого, и на основе этого воспроизвожу его движения, - сказал он. - При этом составляется его психоматрица. Я могу уловить самую суть человека и поставить себя на его место. И я знаю твой образ мыслей, я знаю твой характер. Сейчас тебе очень трудно, - сказал он.

  Цубаки молчала.

  - Тебе хочется нарушить данное слово и сбежать, - безжалостно продолжил Санширо.

  - Это не так! - вскинулась она.

  - Тебе нет нужды умирать из-за какой глупости. Ты ведь даже не знала этого Рю-о. Твой настоящий отец - твой мастер Шиппей. Ты погибнешь из-за мимолетной детской мечты.

  - Замолчи, - зло сказала она.

  - И я знаю, о чем думает сейчас Ван Тао. Он ни капли не сомневается в своей победе. Для него этот бой - это небольшое развлечение, способ разогнать скуку, убив ребенка. Думаешь, Ван Тао хоть каплю рискует? Во время боя я заметил снайпера, который выцеливал меня с крыш. В любой момент он мог выстрелить в меня и уложить наповал, если б его хозяину хоть немного, но грозила опасность. Это не дело чести.

  - Неважно, о чем думает Ван Тао, - остановила его Цубаки. - Главное, о чем думаю я. А я не хочу предавать себя.

  - Понятно, - помолчав, безнадежно сказал Санширо.

  Он встал и пошел прочь.

  - Куда ты? - спросила Цубаки.