ASAP. Дело срочное

Мы, скорчившись, прячемся под окном.

– Вы не могли бы выключить свет камеры? – спрашивает Натаниэль своего оператора, и она действительно отключает подсветку. Мой оператор – тоже. Теперь мы вчетвером съежились под окном в темноте.

Снаружи раздается звук. Натаниэль сдвигается, закрывая меня своим телом, рукой он упирается в стену. Когда становится ясно, что шумел помощник продюсера, осматривая помещение, он опускает руку.

Меня накрывает волна благодарности. Я так рада, что не одна, что он рядом со мной.

– У одиночных игроков есть свои преимущества, – с расстановкой произносит Натаниэль. – Как и у тех, кто держится вместе.

– Я бы предпочла держаться вместе, – признаюсь я.

Отвернувшись, он выдыхает, потом, помедлив, спрашивает:

– Ты будешь прикрывать мне спину, а я тебе, идет?

Я жду, пока он повернется ко мне и складываю большой и указательный палец.

– О’кей.

Он криво усмехается.

Мы ждем еще пару минут, потом Натаниэль выглядывает в окно и объявляет:

– Кажется, они ушли. Идем.

– Погоди, – хватаю его за рубашку. – Хочу тебе кое-что показать. – Я скидываю с плеча рюкзак и демонстрирую ему мягкую игрушку внутри. – Я нашла один артефакт на кухне в столовой.

– Черт, Сори! – смеется он, и глаза его сверкают. – Отличная работа! – Он поднимает обе руки ладонями вверх, и я бью его по рукам.

Операторы, кажется, довольны тем, что мы объединились. Вдвоем у них будет больше пространства для маневра, больше интересных ракурсов.

Переместившись на третий этаж, мы заходим в класс – а там полно учеников. Рядом уже разместилась съемочная группа, а значит, продюсеры явно хотят, чтобы мы здесь задержались.

– Тут, случайно, нет артефакта? – спрашивает Натаниэль девочку в первом ряду.

Она хихикает через маску, но не отвечает. Должно быть, им велели не помогать нам, пока не заслужим.

– А можешь чуть-чуть намекнуть? – Он являет самую очаровательную улыбку из своего арсенала, ту, что с ямочками.

– Может, если ты станцуешь, – дерзко отвечает другая ученица, сидящая рядом.

Натаниэль, не колеблясь, начинает художественно ползти по полу назад. Ученики в последнем ряду встают, чтобы было лучше видно. Впрочем, эти ребята – крепкие орешки, поскольку даже после его выступления они безмолвствуют.

– А если я? – Я исполняю двойной пируэт, а сразу после него – кувырок вперед.

Трое мальчишек тут же указывают на один из шкафчиков в конце класса. Я бегу по проходу, посылая им воздушный поцелуй.

Внутри шкафчика – еще одна мягкая игрушка. На сей раз кролик держит барабанчик.

– Я люблю тебя, – шепчу я.

– Что ты сказала?

Повернувшись, сталкиваюсь нос к носу с Натаниэлем – он прислонился к шкафчикам рядом со мной.

– Ничего, – быстро отвечаю я. – Хочешь подержать его?

– Его? – Он берет кролика двумя руками, поворачивает мордочкой ко мне, а потом пальцами сгибает ему лапки, чтобы зайчик бил по барабану. Моему сердцу становится тесно в груди от того, как он обращается с игрушкой. Должно быть, у меня вырывается какой-то звук, потому что он резко поднимает взгляд и видит, что я на него пялюсь. Он слегка хмурится.

– Повернись-ка, – просит он, отлипнув от шкафчика.

– Что ты? – От прикосновения прохладных пальцев к шее у меня перехватывает дыхание. Натаниэль отводит мои волосы в сторону, расстегивает мой рюкзак, засовывает кролика с барабаном к кролику с трубой. Остался еще один. На каком инструменте он будет играть, интересно – на флейте? На скрипке? Внезапно меня одолевает яростное желание узнать.

– Ты хочешь найти третьего, да? – раздается позади меня голос Натаниэля. Он все еще устраивает кроликов в моем рюкзаке – я чувствую движение пальцев.

– Да, – выдыхаю я.

– Тогда нам остается только одно. Выиграть.

Он начинает застегивать мне рюкзак, и тут его останавливает мой оператор.

– Оставь щелочку.

Мы уже выходим из кабинета, когда задняя дверь отъезжает в сторону, и на пороге появляются Сердцеед и Сун. На мгновение повисает пауза, а потом Сердцеед тычет в нас пальцем.

– Держи их!

Натаниэль хватает меня за руку, и мы выбегаем из комнаты. Кажется, никогда в жизни я не неслась с такой скоростью. Волосы развеваются позади. В конце коридора Натаниэль сворачивает налево, и мы вваливаемся в лифт. Я нажимаю кнопку крыши, а Натаниэль – кнопку закрытия дверей. Когда они закрываются, мы приваливаемся к противоположным стенкам, и только тут я осознаю, что мы натворили.

– Натаниэль!

– Что?

– Мы забыли про камеры!

– Вот черт.

Меня распирает смех. Сначала я фыркаю, а потом захожусь хохотом – так, что едва могу дышать. Натаниэль ничуть не лучше меня, смеется так, что чуть не падает. Все это время я так старалась, чтобы оператор не отстал, но под действием адреналина совершенно о нем забыла.

– Все нормально, – уверяет Натаниэль, вытирая слезы смеха. Он указывает в угол: поверх знакомой камеры системы безопасности команда передачи водрузила еще одну, покрупнее. – Они возьмут материал, отснятый с ее помощью.

Из моего рюкзака доносится жужжание, и я достаю рацию.

– Сори-сси? – с присвистом произносит мой оператор.

– Мы поднимаемся на крышу, – говорю я.