ASAP. Дело срочное

Натаниэль смотрит на меня и говорит:

– Я поеду с ними.

Джисок кивает.

Мы с Хеми занимаем два средних сиденья, а Натаниэль забирается на заднее. Большую часть пути мы молчим – все устали после долгой съемки.

Когда водитель подъезжает к кварталу Хеми, она тяжело вздыхает.

– Хеми, что-то случилось? – спрашиваю я.

– Как думаешь, я произвела хорошее впечатление?

– Конечно! – уверяю я, хотя меня гложет вина, что я большую часть передачи провела, играя с Натаниэлем, а не активно помогая Хеми. Тем не менее я не вру. Хеми действительно немного смущалась перед камерой, но того и следовало ожидать. – Зрители полюбят тебя, – честно говорю я. – Как не полюбить?

Хеми живет в многоквартирном доме в Ханнаме, в одном из самых дорогих жилых комплексов Сеула. Когда фургон останавливается, она поворачивается ко мне.

– Спасибо тебе, – говорит она, а потом застенчиво добавляет: – Онни.

Я не успеваю и глазом моргнуть, как она вылетает за дверь. Я в изумлении откидываюсь на сиденье и замечаю, что Натаниэль смотрит на меня в зеркало заднего вида. Он отворачивается к окну, но я вижу, что на губах его до сих пор играет полуулыбка.

Глава пятнадцатая

– Можете высадить меня вот тут, – говорит Натаниэль водителю, как только мы подъезжаем к его улице.

Даже после взлета своей карьеры, после подписания всех рекламных контрактов участники ХОХО решили и дальше жить вместе. Йонмин еще учится в старшей школе, и они, как говорит Сун, «хотят увидеть, как он вырастет и станет большим человеком». А еще им нравится находиться в компании друг друга.

Вот только сейчас никого из ребят в квартире нет. Вместо них Натаниэля поджидает темная вереница машин, припаркованных с выключенными фарами.

Я наклоняюсь вперед.

– Это репортеры из таблоидов? – Из открытых окон вьется сигаретный дым, его отлично видно в свете фонарей. – Они вот так тебя ждут?

– Стало хуже, – откликается Натаниэль с заднего сиденья. Он чем-то шуршит, собирает вещи.

– А разве охраны в здании нет? – Когда я думаю, как он пойдет мимо всех этих машин, моя тревога только усиливается.

– Охрана есть, но репортеры паркуют машины на противоположной стороне улицы, а эта территория собственностью здания не является, так что охранники ничего не могут с этим поделать. Да все нормально, честно.

Я вижу, как из приоткрытого окна высовывается длинный объектив камеры.

Натаниэль перебирается с заднего сиденья на освободившееся место Хеми и берется за ручку.

– Подожди. – Я хватаю его за рубашку.

Он останавливается, отпуская ручку. Скользит взглядом по моим пальцам, сжимающим его рукав. На меня накатывают воспоминания детства – такая же темная вереница машин, поджидающих нас с мамой: возле здания компании, возле моей школы, внезапные вспышки, от которых кажется, что весь мир вокруг взрывается светом и криками. «Как вы прокомментируете роман члена Национального собрания Мина? Вы знали, что у него есть любовница? Если слухи правдивы, почему вы не подали на развод?»

– Сори? – Голос Натаниэля возвращает меня в настоящее. Он так и не пошевелился. Он больше не смотрит на мои пальцы, вцепившиеся в его рубашку мертвой хваткой, теперь он изучает мое лицо. Я знаю, что все это неразумно, что папарацци на самом деле ему не навредят, но мне никак не избавиться от ощущения, что, отпустив его туда, на улицу, я подвергну его опасности.

И в этот момент я решаюсь.

– Поехали со мной.

Его глаза округляются, потом он опасливо поглядывает на водителя, который, к слову, меня совершенно не беспокоит. Он ничего не скажет. Он сотрудник «Джоа», а значит, по контракту обязан соблюдать конфиденциальность во всем, что касается артистов.

Я выпускаю рубашку Натаниэля и возвращаюсь на место.

– Отвезите нас ко мне домой, пожалуйста.

Из фургона мы с Натаниэлем выходим почти в два часа. На моей улице тишина. Ближайшие соседи живут вниз по холму, нас отделяет целый поворот дороги. Я ввожу код, открывая ворота, и на территории вокруг дома автоматически загорается свет.

– Это твой дом? – присвистывает Натаниэль, пересекая двор вслед за мной. – Я будто попал в сюжет «Паразитов»[62].

Я сердито кошусь на него.

– Ну только убийств поменьше, – исправляется он.

Что ж, полагаю, отчасти я понимаю, что он имеет в виду. Мама наняла знаменитого сеульского архитектора, чтобы он разработал проект дома: пять спален, закрытый бассейн и тренажерный зал. В средней школе я иногда приглашала домой одноклассников, и они неизменно говорили, как завидуют мне, ведь я жила в таком просторном доме в Сеуле.

Натаниэль следует за мной по освещенной дорожке до самой входной двери.

В коридоре безупречная чистота благодаря дотошному подходу аджуммы к уборке. Я достаю из обувницы пару домашних тапочек и кладу на пол перед Натаниэлем.

– Хочешь есть? – спрашиваю я. Пусть на дворе и ночь, мне не по себе сразу вести его наверх, где находятся спальни.