ASAP. Дело срочное

– Йонмин-а. – Не знаю, что в моем голосе такого, но Йонмин смотрит на меня такими серьезными глазами, что я решаюсь. – Я не хочу, чтобы Натаниэль сел в кабинку с Хеми.

Я жду, что он спросит почему или рассмеется, но он только кивает:

– Ладно.

И он бросается в толпу. Я тут же теряю его из виду, потом, оправившись, бросаюсь следом. Толпа расступается перед ним, а значит – и передо мной тоже. Никому не хочется нас останавливать и устраивать сцену, хотя мы лезем без очереди.

Натаниэль и Хеми – следующие. Их уже подзывают работники колеса обозрения, но тут из толпы выскакивает Йонмин. Он бросается вперед, хватает Хеми за руку и затаскивает в уже отъезжающую кабинку. Дверь за ними закрывается.

Пораженный Натаниэль в одиночестве остается на платформе.

– Это что, Йонмин? – судя по всему, он даже не понимает, что произносит это вслух. Я не даю ему опомнится. Поравнявшись с ним, хватаю его за руку и затаскиваю в следующую кабинку.

– Сори? – Дверь захлопывается, колесо начинает медленно подниматься. Натаниэль пялится на меня, открыв рот. – Что происходит? Что ты здесь делаешь?

– Я… столкнулась в «Джоа» с Йонмином, и мы… решили прийти посмотреть на колесо обозрения.

Слабенькое объяснение, но Натаниэль не задает лишних вопросов, только поудобнее усаживается на сиденье. Кабинка не слишком большая и не слишком маленькая, она рассчитана на четверых. Для безопасности гостей она закрывается, хотя, не считая пола, сделана из стекла.

Я, не отрываясь, смотрю на Натаниэля. Мы не виделись – и не разговаривали – со среды.

– Ты пошел с Ву Хеми.

– Хеми – хорошая девушка. – Опираясь локтем о стекло, он смотрит на реку. – Ей сейчас непросто. Дело не только в том, что к ней приковано столько внимания, не в негативе со стороны публики. Семья так далеко – и мама, и сестра. И отец по большей части. Она – иностранка в семье, где вроде как должна чувствовать себя как дома, но иногда эффект противоположный. Я ее понимаю.

Я даже не подумала, как они похожи.

– Я рада, что она может поговорить с тобой.

Невзирая на мою неуверенность в себе, я правда рада. С тех пор, как разразился скандал, от меня Хеми никакой помощи. По крайней мере, заметной. А вот Натаниэль помог. Она смогла опереться на него в тот момент, когда ей это отчаянно нужно.

– Кроме того, ты, как оказалось, начинаешь ревновать, когда я провожу с ней время, так что это тоже здорово.

– Я не ревную!

Он смеется:

– Как скажешь.

– Разве разумно было приводить ее сюда? – хмурюсь я. – Завтра о вас с ней могут статьи появится.

– Так и ты ничем не лучше.

Я заливаюсь румянцем.

– Какая ирония. – Он наконец смотрит прямо на меня. – Избежав скандала со мной, окажешься в центре скандала с Йонмином. С мужчиной младше тебя, Мин Сори. Вот это да.

Он, конечно, подтрунивает надо мной, но глаза у него печальные.

– Мы с Хеми друзья, – продолжает он, снова поворачиваясь к окну. – Могут об этом написать, если захотят. Я хотел посмотреть на закат, как и все остальные.

Вид у него совершенно несчастный, и виновата в этом я. Если бы не я, он бы радовался жизни.

Над Сеулом садится солнце, и на поверхности реки расстилается золотистая дорожка.

– Я хочу кое-в-чем признаться, – говорю я. Его внимание тут же переключается на меня. – Ты был прав. Мне нет дела до того, что скажут обо мне люди. Хоть в интернете, хоть в лицо. Будь дело только во мне, я бы справилась. Я бы все вынесла, лишь бы… – лишь бы быть с тобой. – Я глубоко вздыхаю. – Но дело не только во мне. Моя мама… я должна учитывать, как мои действия скажутся на ней. Два года назад она попросила дать ей слово, что я расстанусь с тобой… Я действительно боялась, что в случае скандала пострадает и моя будущая карьера, и твоя, и остальных ребят из ХОХО, но обещание я ей дала не поэтому. Я дала ей слово ради нее самой.

Для мамы нет ничего дороже «Джоа». Я знала об этом с раннего детства. После того как она забеременела мной, компания дала ей цель в жизни, а после того, как их брак с отцом распался, и вовсе стала ее жизнью.

– Может, скандал с моим участием и не разрушит компанию, но всегда остается риск, что из-за меня мама лишится всего на свете, и я боюсь этого.

Пока я говорила, Натаниэль сидел, опустив голову. Теперь он смотрит прямо на меня.

– Я не готов принять твое решение оттолкнуть меня, чтобы защитить… – с расстановкой начинает он, и у меня щемит сердце. – Но я готов принять его, раз оно ради матери. – У меня захватывает дух. – Вы с ней всегда были вдвоем против всего мира, да? – Голос его смягчается и звучит почти ласково. – Заботились друг о друге. Защищали друг друга.

Натаниэль горько улыбается мне.

– Так вот в чем дело, да? Черт. – Он запускает руку в волосы, а потом придвигается ближе. – Прости, что раньше тебя не послушал. Я не понимал до этого момента. И больше не заставлю тебя колебаться. Но, раз уж это конец, я хотел хоть однажды сказать тебе…

Мы на самой вершине колеса, солнце заливает кабинку золотистым светом.

– Я люблю тебя.

Глава тридцать четвертая