Асфиксия

Двигаюсь в шелковистой глубине, чувствуя, какая она тугая и влажная. И когда ощущаю её пальцы в своих волосах, которые невесомо проходятся лаской, будто Тоня стесняется прижать мою голову плотнее, снова усмехаюсь.

Всё у нас будет. После. Обязательно будет так, как я хочу. Приучу её показывать всё, чего желает. Раскрепощённой со мной быть, готовой на то, чего бы никогда и ни с кем не решилась попробовать.

Она уже стонет, сама разводит ноги шире, приподнимает бёдра, когда к двум пальцам добавляю третий. Влаги очень много – течёт для меня, что говорит красноречивее всех слов. Тоня хочет меня точно так же, как и я её.

И я чувствую – судорогой по телу удовольствие прокатывается. Кончить готов, кажется, от одного прикосновения. Только не хочу давать Тоне получить оргазм без меня. В ней должен быть, глубоко, когда она член мышцами сожмёт, от кайфа срываясь за грань.

Когда отстранился, всхлипнула. Глаза затуманенные открыла и ноги снова свести попыталась.

– Я же сказал – разведи и лежи. И на меня смотри, когда тебя трахать буду.

Достал резинку из ящика стола, быстро по стволу раскатал, на Тоню стараясь не смотреть. От вида того, как она передо мной с раздвинутыми ногами лежит вся мокрая, крышу сносило. К себе за бёдра подтащил, удобнее устраиваясь. Она в простыню пальцами впилась и скомкала, будто ждала чего-то, что боль принесёт. Ворвался сразу на полную – едва не рыча от удовольствия. Тоня тугая такая, узкая. Как будто не трахалась никогда и ни с кем.

Всё исполняет, что приказал – смотрит на меня, а у самой зрачки расширяются, и глаза тёмные стали, как будто чернотой их изнутри затопило. Губы приоткрыты, и она по ним языком розовым провела. И я сорвался. Это даже не секс был, трах бешеный, до белых мух перед глазами. Глубоко, так глубоко, будто до самого нутра хочу достать. Ноги её на плечи себе, и иметь жадно, быстро, пока кричать не начинает. Спазмы чувствую, но продолжаю вдалбливаться.

Тоня кончает бурно, долго, с криками громкими, от которых по позвоночнику дрожь растекается. Тогда впервые мысль закрадывается, что всё. Не будет больше у неё никого, кто то же самое с ней сделать сможет. Никому больше брать её не дам. Только моя она. МОЯ!

Замедлил движения, ноги с плеч снял, приказал хрипло:

– Под коленями подхвати.

И она снова подчинилась – развела их шире, держит руками полусогнутые. А я упиваюсь тем, что вижу. Как складки её раздвигаются, и член то выскальзывает до головки, то снова погружается. И влажно внутри, истекает вся для меня. Так мокро, что скольжу в ней легко, а Тоня стонет, мечется, будто не даю ей снова кончить.

– Кирилл, – выдыхает всхлипом. – Кирилл, продолжа-ай.

И опять срываюсь, только теперь остановиться уже не смогу. Трахаю жадно, вколачивая член на всю глубину, пока не чувствую, как снова его мышцами стискивает. Это конец. Изливаюсь с рыком, продолжая двигаться. Продлить агонию бешеную хочется, но не могу. Наслаждение слепящее, какого никогда не было. Первые сомнения, что больше так ни с кем и не будет, крепнут, но сейчас отмахиваюсь от них – не время.

В эту ночь я брал Тоню ещё дважды. По-всякому, пока сил хватило. Отстал только под утро – она калачиком свернулась, ноги к груди поджала и вырубилась, а я долго не мог заснуть. Лежал, курил и думал о том, что со всем этим делать.

Раньше у меня не было любовниц, которых бы имел на протяжении долгого времени. Встречи сводились к тому, насколько мне это было удобно. Пока никто не открывал рот и не начинал качать права – меня всё устраивало. Но если вдруг случалась такая досадная мелочь – с лёгкостью заменял одну бабу другой.

Не знаю, почему была потребность трахаться вне Лены. Вроде и давала мне всё с лихвой, но мне мало было, не хватало впечатлений, вот и бросался на всё новое. Только сейчас понимал – это всё суррогат. Возможно, когда с Тоней спать надоест, я снова вернусь к привычному образу жизни, но сейчас вообще ни о ком другом думать не хотел. Даже о собственной жене. Тем более о собственной жене.

Расстаёмся мы на утро, перекинувшись парой фраз. Тоня отводит взгляд, а я ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы она ушла. Потому что всё очень остро, и потому что если она останется, это может сделать яркие впечатления совсем иными.

Она берёт такси, отказавшись от моего предложения довезти её до работы. И так лучше. Хочу, чтобы эта потребность в ней не покидала меня как можно дольше. Потому что всё остальное искусственное и пластиковое, и сделать эти отношения такими же – обокрасть самого себя.

Сам приезжаю домой ближе к вечеру. Лена уже вернулась от родителей, встречает меня как обычно – безо всяких расспросов. Мы молча ужинаем, так же без слов садимся смотреть телек. Жена не лезет, будто чувствует, что может услышать то, что ей совсем не понравится. Расходимся спать по разным комнатам, но я понимаю, что так будет не всегда. Впрочем, всегда предпочитал решать проблемы по мере их поступления.

***