Ашантийская куколка

— Хорошо еще, что у этой истории есть продолжение, и я непременно хочу дослушать, чем все кончилось; будь добр, Спио, подожди рассказывать, я только схожу посмотреть, вскипел ли чайник.

Она пошла на кухню, а тетушка Принцесса, улучив момент, заговорщически перемигнулась с Эдной. Им обеим пришлось пережить несколько неприятных минут, когда Спио, сам того не подозревая, чуть было не рассердил Мам и не понял, какая ему грозит опасность, если бабушка вдруг решит, что чувство национальной гордости не является главным достоинством молодого человека. Призвав в свидетельницы Эдну, Принцесса быстро шепнула Спио:

— Ты уж как–нибудь поосторожней рассказывай, Спио. Ты же знаешь, как наша мать болезненно воспринимает все, что касается страны, которой она лично, по ее глубочайшему убеждению, помогла встать на ноги…

— В политическом смысле‚ – сказал Спио.

— Во всех смыслах‚ – поправила его Принцесса. — Послушать ее, так невольно задумаешься, почему она, или еще какая–нибудь рыночная торговка, не стоит во главе государства.

— Тише! Мам идет! — предупредила Эдна.

Мам принесла чай и стала его разливать.

— Теперь мы спокойно тебя дослушаем, Спио, — сказала она. — Ты же можешь пить чай и рассказывать, не правда ли?

— Конечно, конечно! Значит, вы хотите услышать конец истории? Ну, что же! Здесь в основном речь пойдет о моем друге. Дни, которые ему и его друзьям пришлось провести в тюрьме, были, как вы сами понимаете, воистину ужасными. Похоже, что для этих «французов» заключенные — это вроде бы животные: работать их заставляли, как рабочий скот, а кормили впроголодь.

— Неужели ты думаешь, что «англичане», то есть мы, лучше обращаемся с заключенными? — воскликнула тетушка Принцесса. — Ты забыл, что говорили о Докторе, когда он находился в тюрьме?.. А он, извините меня, попал туда вовсе не за воровство, а за дело гораздо более серьезное. Он был политическим заключенным, но обращались с ним ничуть не лучше!

— Что правда, то правда‚ – подтвердила Мам, которая лучше, чем кто–либо другой, знала, какой нелегкий путь пришлось пройти Доктору к вершинам власти в мрачные годы господства британских колонизаторов. — Да, это правда‚повторила Мам.

— До чего же вкусный чай‚ – заметил Спио. — Просто необыкновенный!

Похвала его пришлась по душе Мам, нет, решительно этот молодой человек, который умеет выбрать удачную минуту, чтобы вставить приятное, явно идущее от души словечко, заслуживает того, чтобы стать мужем Эдны. Но Спио не стал терять времени и продолжил:

— Вскоре слух об аресте ганских музыкантов разнесся по всей стране, и новость эта стала известна буквально каждому. И вот одна женщина…

— По всей стране? .По всей стране! — задумчиво сказала тетушка Принцесса. — А я почему–то не слышала об этой истории. В каком же это было году?

— Ой, тетушка Принцесса! воскликнула Эдна. Неужели ты забыла, что все это происходило не в нашей стране, и когда Спио сказал «по всей стране», то имел в виду эту… как же ее‚ ну, ту страну?

— Верхняя Вольта‚ – ответил Спио. — Эдна права, тетушка Принцесса‚ – добавил он‚-все, о чем я вам рассказывал, происходило за пределами нашей страны.

Тетушка Принцесса отхлебнула большой глоток чая, надеясь тем самым создать у всех впечатление, будто бы причиной ее не слишком умного замечания был чересчур горячий чай, но в ее хитрость не поверили ни Мам, ни Эдна, ни сам Спио. Мам поглядела на Эдну и кашлянула. Принцесса, заметив это, улыбнулась. И наконец все четверо громко расхохотались. Спио, если так можно выразиться, взял новый рубеж. Ему и впрямь своим рассказом удалось создать между его тремя слушательницами и собой атмосферу взаимной приязни… Он посмотрел на Мам и вдруг заметил, что она, прежде чем проглотить чай, долго как бы жует его. В душе он подивился этой странной манере, ибо не мог понять, как все–таки можно жевать жидкость, но тут же решил, что не его дело отучать Мам от ее стародавних привычек. Поэтому он продолжил свой рассказ: