Ashen crown (СИ)

— Итальянцы, значит?… — Тэхён отключает выжигатель, стягивает маску. На доске прорисованы два дерущихся тигра. — Странно это всё.

— Я тоже так думаю, помойкой несёт, — кивает Чимин. — Я слышал, что пару дней назад случилась перестрелка в Агридженто.

— Случилась, — помрачнел Тэхён. — Полегли остатки банды Савиано. Кто ещё мог знать об их укрытии, если не он сам?… Издалека замёл следы, мразь. Мёртвые с нами, конечно, не поговорят.

— Верняк, — соглашается Чим, смотрит загадочно и садится на подлокотник кресла, прикуривая боссу однотонным щелчком зажигалки. — Одна моя птичка-информатор принесла мне отличную весть.

— По поводу? — выдыхает Тэхён.

— Позавчера начальник порта назначил для грузового причала внезапную профилактику в ночную смену, вызвал техников, как положено. Вот только главный бригадир уточнил, что не слезал в ту ночь с дивана.

Порт - важная стратегическая единица, и перспектива его лишиться Тэхёну подъедает нервишки. У него есть запланированный график загрузки и отгрузки запрещённых товаров. Названного дня Тэхён в списке не увидел, постучал пальцами по столу и, сдвинув брови, позвонил Гаспару с приказом приготовить машину.

— За идиота меня держат, что ли? — Тэхён зло вмял сигарету в дно пепельницы, он так или иначе узнал бы. Выходит, кто-то специально дёргает за ниточки. — Я метнусь туда-назад, всё выясню, а ты сгоняй в одно местечко, — и протягивает Чимину бумаги на заказ, какие не светят в сети, а доставляют лично в руки. — Думаю, скоро нам придётся вооружиться до зубов.

— О нет, только не к нему, — закатив глаза, Чимин делает горестное выражение лица.

— Только к нему, Чимин. Он лучший, — с долей издевки ухмыляется Тэхён и берёт со спинки кресла пиджак. — Будь с ним повежливее.

Выругавшись, Чимин сжал бумаги и тут же сбавил обороты. В конце концов, задерживаться надолго вовсе не обязательно.

***

Где бы ещё ему быть, как не в самом очаге волнующей святости?

Чимин выходит из машины и снимает солнцезащитные очки, с прищуром смотрит на церковь святой Марии, на утончённое великолепие архитектурных деталей. Два уровня колонн, сужающийся в высоту фасад, статуи четырёх святых и небольшая колокольня. Миновав решётку, Чимин ступает за зелёные высокие двери и оказывается внутри. От сладковатого запаха ладана его всегда подташнивает, с самого детства.

Храм типа базилики, центральный неф венчает полукруглая апсида с алтарём, над которым поблёскивает хрустальная люстра. В придирчивом молчании замерли ряды скамей, и даже огонёк в лампадке кажется застывшим. Пустует. Зима в разгар лета. От шагов по мраморному полу разливается мелодичное эхо.

Чимин прошёл дальше и, пританцовывая, покрутился у креста, рассмотрел мозаику, фрески. Из исповедальни сбоку послышался хрипловатый низкий голос.

— Я освобождаю тебя от твоих грехов во имя Господа, и Сына, и Святого Духа. Иди с миром и служи Ему…

После появляется сутулый человек и быстро покидает церковь, почти летит к выходу. Чимин провожает его презирающим взглядом и узнает местного рыбака, не раз гостившего в борделе, хмурится. Он ещё появится, и там, и здесь.

А впереди уже возник чёрный силуэт в приталенной сутане с крестом на груди и маленькой библией в руках. Внешность священника перечит ангельской. Раскосый разрез лукавых глаз, неприемлемая для южных широт бледность, жгуче-чёрные волосы, не порченные солнцем. Удел его - прохлада и тени, таинства и ночи. Он умело располагает к себе и пользуется большой популярностью, известен своим добрым сердцем, воспитанностью, его замечают на благотворительных вечерах или в окружении детей в приютах. Чимину же видно, как из-под его тёплой улыбки льются дьявольские густые чернила.

— Так хочется верить, что все мы когда-нибудь встанем на верный путь, — вздыхает святой отец Мин Юнги и целует крестик.

— Глупая надежда, — хмыкает Чимин.

— Может быть, но куда без неё? — пожимает он плечами в ответ. — Так что же привело тебя сюда, сын мой?

Сволочь. Терпеть издевательства с его стороны просто непростительный идиотизм. Закусив губу, Чимин потряс кейсом с бумагами.

— Меня прислал Тэхён.

— О, вот как… — оглядевшись, Юнги кивает и просит идти следом.

В общем-то, они не воюют - не за что, но лицемерие Юнги для Чимина убийственно по факту, поэтому и общение с ним наладить невозможно, скрипят зубы, и стервозность достигает апогея.