Ашу Сирай (СИ)

За ним неспешно последовал караван бренчащих колокольчиками навьюченных мулов, которых вели под уздцы невольники, возглавляемые Мирамом. Несчастные торговцы плелись в конце.

Разбойники, хмурые и мрачные, то смотрели то на небо, то оглядывались по сторонам, прикидывая пути побега.

На меня никто даже не смотрел.

Я снова тихо вздохнула и забралась верхом на Ласточку, радуясь, что в наряде танцовщицы это делать намного удобнее, чем в платье ведьмы.

— Ах да. — Донёсся до меня звучный спокойный голос. — Забыл сказать. Души тех, кто здесь умрёт, я, так и быть, отпущу в Эльжахим на перерождение.

Ответом стал вой шакала, полный досады, обиды, злобы и ненависти. Разбойники вздрогнули, понимая, что вырвать свою жизнь и свободу из пасти бывшего атамана будет очень непросто.

Кому-то наверняка удастся спастись — Шакал один, а разбойников больше двух десятков. А значит, Сафар наверняка получит наказание за тех, кто сможет бежать. Если, конечно, не решит воспользоваться возможностью, которую дал ему Шут.

Только почему-то мне казалось, что Сафар очень не скоро оценит эту возможность, поэтому его охота будет беспощадной.

Джастер в самом деле исполнил обещание и упрочил грозное имя Ашу Сирая, «не марая рук».

Некрополь ему тут не нужен, поэтому души он отпускает… Нарочно подлил масла в огонь ненависти Сафара. Значит…Значит, он не простил разбойника за попытку воровства.

Интересно, а с душами тех двух братцев в Кронтуше он тоже что-то такое страшное сделал? Они ведь тогда украли и его вещи тоже. А он вернулся и всё нашёл…

Нет, не хочу об этом думать. Других забот хватает.

Поправив парн, я пришпорила Ласточку, чтобы перескочить чёрную канаву, и поспешила за ворота догонять Джастера.

Разрушенный Локашан мы миновали довольно быстро.

Джастер ехал впереди уныло бренчащего каравана, я ехала следом за ним. Хотя Мирам держался от меня шагах в десяти, я понимала, что разговоров с Шутом в такой компании всё равно не будет и потому просто смотрела по сторонам, стараясь не вертеть головой, хотя смотреть было особо не на что.

Это и в самом деле оказался небольшой город, окружённый широкой и почти везде осыпавшейся стеной. Всё здесь было цвета песка и сухой глины, и пахло так же. Под ногами лошадей и мулов пылила утоптанная земля, иногда под копытами Ласточки звонко отзывались камни главной улицы. Среди остатков домов кое-где росли кусты, похожие на шары из тонких веток, и высокая трава с узкими серебристыми листьями. В отличие от города в лесу, Локашан выглядел просто заброшенным и разрушенным от времени. Только ворота ещё сохранили свою арку, а не рассыпались на глиняные кирпичи, как всё остальное.

За городскими стенами я поняла, что Джастер снова сумел меня удивить.

До самого края земли, насколько хватало глаз, было ровное как стол, бескрайнее поле, бело-жёлтое от языков песка и той самой серебристой травы. Ветер прокатывал белые и серебряные волны, над песком воздух струился маревом от жары. Я еле сдержалась, чтобы не обернуться и не посмотреть на Локашан, но Джастер словно затылком почувствовал это и коротко бросил:

— Не отставай.

Я послушно приблизилась и поехала рядом.

Молчать пришлось до самого вечера.

Серебристое поле не кончалось. Через какое-то время я поймала себя на том, что от жары и скуки начинаю клевать носом под мерное побрякивание караванных колокольчиков. Никогда не думала, что в поле можно заблудиться, но я не понимала, как Джастер находит дорогу, когда вокруг сплошная трава и ни кустика, ни дерева.

Караван неспешно брёл по жаре, несколько раз мы останавливались на отдых для людей и животных. Оказалось, что мулы были навьючены не только тканями. Среди поклажи была вода и продукты. Джастеру невольники приносили лепёшки, вяленое мясо и фрукты. Мирам поил наших лошадей и кормил их овсом из наших запасов. Мулы жевали траву, чьи листья оказались серебристыми из-за множества мягких волосков. Только вот края листьев были жёсткими, и я едва не порезалась, когда на привале украдкой попыталась сорвать травинку.

Однако Джастер это заметил, и мне хватило одного взгляда белой маски, чтобы вспомнить, как себя вести, пока мы не одни.

Так как поговорить с ним я не могла даже во время отдыха — рядом постоянно был кто-то из невольников, то мне оставалось развлекать себя только размышлениями об увиденном.

Настоящая Сурайя оказалась совсем не такой, как я представляла по рассказам торговцев, которые любила слушать в трактирах, когда мы путешествовали с Холиссой. Они говорили о красоте городов и изобилии товаров, о роскоши и богатстве, но никто ни разу не упомянул о том, что здесь происходит на самом деле.

Тёмноокий Сурт — тёмный и грозный бог, которому тут поклонялись все.

Взывающие — служители этого самого Сурта, мастера смерти, которым ничего не стоило убить человека и захватить его душу.

Женщины, которые принадлежат мужчинам и в один миг могут стать живой вещью, если окажутся на улице без охраны.

Ширахатон, невольники. Люди, которых другие люди продают как скот.

Локашан, построенный из песка и глины…