Ася (СИ)

— Всё будет, хорошо…

На это уповаю и надеюсь!

«Помогите! Кто-нибудь? Где вы? Куда все подевались?» — шепчу, в действительности, не произнося ни звука.

Её распущенные волосы цепляют мою джинсы, хлопают по ляжкам и тянутся тугой верёвкой. Не притормаживая, я прохожу регистратуру, затем взбираюсь по ступеням на второй этаж, ногами барабаню в закрытые на тысячу замков стеклянные двери, прикладываюсь без стеснения спиной и задницей о посты заснувших медсестер и получаю наконец ответ на блядский зов.

Серьезная и злая тетка в накрахмаленном халате, надетом поверх медицинской брючной формы, осматривает Асю, непрерывно шепчущую про то, что я:

«Отдал… Отдал… Отдал… Отдал моего Тимошку!».

— Что произошло? — дежурный врач обращает на меня свое лицо.

— Без понятия, — пожав плечами, отвечаю.

— Что и где болит, зайка? — внезапно добавляет ласку, когда с почти таким же вопросом склоняется над Асей.

— Живот и еще вот здесь, — укладывает ладонь чуть ниже пупка, прикрывая свой лобок.

— Беременность отрицаете?

— Да, — жена тяжело сглатывает. — У меня… — как будто бы теряется, стесняется, наверное, меня, но все же набирается смелости и продолжает. — Киста!

— Дожила, мать! — медработник ярко улыбается. — Пациенты ставят себе диагнозы. Начиталась книжек, родненькая? Справочники, да? По интернету лечимся и операции проводим самостоятельно, подставив зеркальце между ног. Сейчас посмотрим. Тише-тише. Божечки, какие у тебя богатые волосы. Красавица!

— Костя? — Ася поднимает руку и тянется ко мне, отрывая от каталки голову. — Пожалуйста, — кривит губы и негромко всхлипывает.

— Семейный скандал? — покачивая головой, неожиданно заключает «очень мудрый» врач.

— Вы не оставите нас наедине? — шиплю сквозь зубы.

Фыркнув громко, врачиха отклоняется и отходит на каких-то полшага.

— Не отдавай его в детдом, — прикрыв ладонью рот, неспешно заклинает, шмыгая при этом носом. — Если я… Ты ведь его отец! Костя, пожалуйста, помни об этом. Тима ни в чем не виноват. Он очень маленький и беззащитный. Я… Я его мать. Пусть он об этом знает. Сынок тебе не помешает. Только не в приют. Злой отец — гораздо лучше, чем вообще отсутствующий. Я… Это… Слишком поздно… Поняла… Прости меня… Прости, прости, прости меня… Я буду послушной. Такой, как ты хочешь… Господи, я не хочу умирать! Болит все… Горит внутри огнём! Холодно, холодно…

— Заткнись! — я пропускаю между пальцев больничную простынь и хриплю, прикрыв глаза. — Заткнись, черт бы тебя подрал. Я его не отдавал. Это хорошие люди. Мои друзья. Что прикажешь было делать? Тащить его сюда?

А баба-то прислушивается, щурит злые глазки, закусив нижнюю губу, вытягивает из медицинского халата мобильный телефон и четко произносит:

— Охрана… Поднимитесь во второе отделение… Угу… Гинекология… Да… Кудрявцева, София Михайловна… По-видимому, здесь семейный скандал. Жду! Разрешите?

Вот же… Блядь! А я, пожалуй, разрешу!

Асю забирают на УЗИ, я же остаюсь под пристальным вниманием трех уродов в темно-синей форме государственной охраны.

«Юрьев, Платонов, с вами?» — не глядя в раскладку на сенсорной клавиатуре, почти вслепую набираю сообщение.

«Привет, босс! Подлец нас почти раздел. Трусы уже сверкают. Чего тебе не спится, Костя?» — мгновенно отвечает Ромка.

«У меня проблемы» — встречаюсь с крысиными глазами сосунков с наручники, раскачивающимися на их кожаных ремнях. — «Жду Никиту в областной больнице. Гинекологическое отделение номер 2, второй этаж. Сейчас!».

Глава 23 Пятьдесят