Ася (СИ)

— Красов хранит молчание. Всё от тебя зависит, Даша! — сдается Ярослав. — Но фото видел. Красивая женщина, чем-то смахивает на Златовласку. Помнишь сказку?

— Ага.

Знал бы Горовой, как не задумываясь, почти с разбегу в цель попал. А если честно, то долго рассказывать, да и нам с Тимошкой уже пора домой. Не хочу посвящать ребят в историю, в содержание которой все равно почти никто не верит. Мол, такого в реальной жизни просто не бывает: «Не ври!». Не может простая девочка зацепить сидящего на песке оригинального козла, каким я в тот день перед ней предстал.

— Как Суворов? — перевожу наш разговор в другое русло. — Сколько уже прошло?

— Почти три года, Костя. С ним были огромные проблемы… Огромное хозяйство несло катастрофические убытки, а глава был, мягко говоря, не в нужной форме. Кондиция не та, если ты понимаешь, о чем я. Но с чем-то он достойно справился, а с чем-то — увы, борется и по сей день! Однако сил на что-то путное, по-моему, у Алексея не осталось.

Нельзя его ругать и в чем-то обвинять. Все вполне оправданно и изначально было предсказуемо. Еще бы! Отец, похоронивший единственную дочь, не обязан круто выглядеть, чтобы чьи-то взоры услаждать.

— Но наша оптимистка Ксюша не теряет надежды. Не заговаривай мне зубы. Сколько лет твоей жене? Ася, правильно?

— Угу, — поправляю завернувшийся детский воротник, царапающий сыну ушко. — Двадцать пять. Большая разница, но…

— Ух ты! — она подпрыгивает и зачем-то хлопает в ладоши. — А фото? Фото есть? Какая к черту разница! Покажи, покажи. Ты ее видел, товарищ? Опиши!

— Нам уже пора, — я монотонно глажу макушку Тимофея. — Нужно отдохнуть и вам, и нам. Спасибо, что присмотрели за сыном. Буду должен.

— Красов, боишься, что ли? Должен? Типа просите, что хотите? Господи, да что с тобой? Расскажи об Асе.

— В каком смысле? — таращу на нее глаза. — Спасибо, говорю!

— Да на здоровье, нет проблем. Я неглазливая.

Не в этом дело! Ася ведь больна, а я тут, понимаешь ли, спекулирую событием и демонстрирую направо и налево её приватные портреты.

— Даш, правда, мне пора.

— Мы можем навестить её?

— Э-э-э… — хочу протиснуться в зазор, образовавшийся между ними. — Вы не возражаете?

— Кость, ты как? — Горовой осторожно вскидывает бионическую руку и, раскрыв, как розочку, механическую ладонь, направляет ко мне подвижные пластиковые пальцы.

Всё хорошо… Всё хорошо… Всё, вашу мать налево, очень хорошо…

«Я могу войти?» — расставив руки на стекле, елозил потными ладонями, растаскивая грязь и влагу по скользящей и прозрачной глади.

«Нет. Послеоперационный период еще не прошел и ее состояние далеко от стабильного» — упершись плечом в стенку, отвечал мне доктор. — «Я рекомендую Вам отдохнуть. Поехать домой, привести себя в порядок, собрать необходимые ей вещи…».

«Вещи?» — я сразу встрепенулся.

«Тапочки, халатик и предметы личной гигиены. Она принимает какие-нибудь таблетки?».

«Нет!» — насколько мне известно. — «Нужно что-то купить из лекарств?» — мне кажется, я начал понимать, к чему ведет прошедший огонь, воду и медные трубы женский врач. — «Есть потребность…».

«Ваша страховка все покрывает, к тому же больница хорошо оснащена и недостатка в медикаментах не испытывает. Не нужно вспоминать времена, когда…».

У нас так называемая семейная гарантия! Общий медицинский полис, в котором указаны три человека: она, наш сын и я. Сашка надоумил, а я, конечно, поддержал.

«Ваши координаты у нас есть. Жена оформлена и в ближайшее время не собирается бежать. Все по правилам. Теперь остается только ждать» — оттолкнувшись от стены, он подошел тогда ко мне. — «Рекомендую съездить домой, отдохнуть, побыть с сыном, подготовить вещи и собраться с духом, да и мыслями, чтобы…».

«Она ведь ничего не знает, не знает, не знает… Бля-я-я-ядь!» — шептал, как заведенный.

«Послушайте, Константин. Ничего страшного! Всякое бывает. Для нее, безусловно, это будет жутким откровением, но уж поверьте моему опыту, это несмертельно. Она жива. Я убежден, что в скором времени Ваша Ася пойдет на поправку. Все будет хорошо!» — он уложил ладонь мне на плечо. — «Но на будущее я рекомендую серьезнее относиться к тому, что говорит лечащий врач. Я ведь точно знаю, что жена была осведомлена о своем нехорошем состоянии. София Михайловна передала по смене и, соответственно, нам, в хирургию, что пациентка причитала — дежурная настаивала именно на этом слове — о том, что это „так не вовремя разорвавшаяся киста“. Ася ведь не врач?» — он подмигнул мне и наклонил голову на бок.

«Нет».

«Понимаю! Тайны, тайны… Ох, уж эти женщины?».

Одни, черт возьми, проблемы…

— Не голодный? — наклоняюсь над уже куняющим в шезлонге Тимкой. Был вынужден поставить место для детского послеобеденного времяпрепровождения на кухонный стол. — Чистый? Сменил наряд? Всё хорошо? Поигрался? Песни мне попел? Покривился? Поплевал? Поплакал? Ты, друг любезный, даже хорошо покакал! Чего еще, душа моя, изволит? Сисю дать?

Он хлопает ресничками и сладко лыбится.

— Мамы нет, да?