Асино лето

Столы стоят буквой «Т». Во главе стола – высокий худой человек; он сложил ладони домиком и упёрся в них подбородком. Слева от него – кто-то очень прямой и изящный, а справа – ещё двое: один – большой, широкоплечий, второй – поменьше, но тоже ничего. Свет эти четверо не включают, сумерничают. Может быть, не хотят привлекать внимания, а может быть, тот, кто сидит во главе Т-образного стола, не хочет, чтобы видели, какие тени залегли у него под глазами, как укрупнились морщины и постарел весёлый рот. Как сдал он за последние дни. А директор не имеет права сдавать ни при каких обстоятельствах.

Невысокий изящный говорит:

– Работают.

Это Жанна Мартемьянова, старшая вожатая лагеря.

– Работают? – переспрашивает директор.

– Работают, Василий Николаевич, – вздыхает большой широкоплечий.

Это Жора, физрук. Его дело – зарядку проводить и «Весёлые старты» организовывать, но за те дни, что он помогает Лене, он душой прикипел к седьмому отряду, и ему небезразлично, что половина этого отряда пашет с утра до вечера в диком саду.

– И неплохо работают! – то ли удивился, то ли обрадовался четвёртый.

Это Лёша Зонов, лучший вожатый в мире.

– Работают, работают, работают… – пробормотал Василий Николаевич и уткнулся взглядом в свои скрещённые ладони. – Знаю, что работают. Огромную работу проделали. Траву вырвали, землю перекопали, лишние ветки обрезали, даже дорожки камнем выкладывают. Что делать будем?

– Может, запретить строго-настрого? – предложил Жора.

Жора был обычным физруком, он не знал, что если запретить, то завтра не половина, а весь небезразличный ему отряд будет пахать в саду круглосуточно.

– Не выйдет! – хором сказали Василий Николаевич, Жанна и Лёша.

– А может, бог с ними, пусть работают? – предложил Лёша.

– Там змеи, – вздохнул Василий Николаевич. – Сам видел. Гадюки. Целое гнездо.

– И потом, Лёша, они же все мероприятия пропускают, все отрядные дела, – возмутилась Жанна.

– Подожди, Жан-Жак, – заспорил Лёша. – Нет у них никаких отрядных дел – это раз. Точнее, у них одно отрядное дело – этот сад. Ну и… пусть. Раз им нравится. Хорошее ведь дело, разве нет, Василий Николаевич?

– Хорошее, – вздохнул Василий Николаевич. – Только ведь гадюки…

– Может, показалось вам?

– Да нет, ясно видел, когда ещё не знал ничего.

– Чего не знали?

– А? – будто очнулся Василий Николаевич. – Нет, это я так, о своём… На днях видел, выползает прямо из сада гадюка и целый выводок. Впереди здоровая такая, а сзади гадюнчики… гадёныши… тьфу ты! Гадюкины дети, в общем. И шипят так злобно, будто возмущаются.

– Это они от наших деток сбежали, – хихикнула Жанна и тут же стала серьёзной. – А в какую сторону поползли?

– К лесу. Чертовщина какая-то! Надо ещё раз со Степаном поговорить, – сказал директор.

– С кем?

– Слушайте! – будто не расслышал Василий Николаевич. – Надо нам с вами как-то незаметно сад прочесать, убедиться, что змей там нет. Так… Какие по седьмому отряду предложения будут, братцы-кролики?

– Я, Василий Николаевич, предлагаю не запрещать, а поощрять, – сказал лучший в мире вожатый Лёша. – Классно работают, молодцы! Они и малышей подключили, и из других отрядов кое-кого…

– Да, близнецов моих. Бабушке в деревне помощи не допросишься, а тут…

– Вот видите! А то получается, что мы одно веселье поощряем, а как же трудовое воспитание?

– Не переутомились бы, – вздохнул Жора.

– Ничего, они крепкие, – успокоил Василий Николаевич. – Как же ей это удалось?

– Что? О чём-то вы своём думаете всё время…

– Я вот о чём думаю: вся эта садовая эпопея началась с одной девочки. И каким-то непонятным образом ей удалось включить в работу – да ещё в такую, прямо скажем, нудную – весь отряд.

– Два отряда.

– Три. И ещё кое-кого.

– Моих близнецов… Ладно, пусть работают. Надо только это официально оформить.

– «Три Д» объявить? – загадочно спросила Жанна.

– Да, Жася, голубчик, объяви. И всё подготовьте. Успеете? Ну отлично. Ну всё, други мои, спать, спать, спать!

25

Ночь спустилась так низко, что можно было заглянуть ей в глаза. Тихая ночь, кроткая. А по улицам «Светлячка» ходили-бродили Сон Большой и Сон Маленький. Шептались о чём-то, в окна заглядывали, присаживались на крылечки то одного, то другого корпуса – передохнуть. И к вожатым заглянули, повздыхали, головами покачали. Не спят вожатые, хотя давно уже за полночь перевалило. Сидят тесным кругом, обсуждают что-то. Внеплановое мероприятие – дело нешуточное. Всё продумать надо, подготовить, обязанности распределить.

Трудный был день у вожатых. Такой же трудный, как и вчера, и позавчера, как все дни в лагере. Но почему-то они всё равно сидят в вожатской, разговаривают весело, глаза горят, будто спать и не хотят вовсе. Странный народ – вожатые, и ни Большой Сон, ни Маленький ничего не могут с ними поделать.