Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса

Впрочем, восточно-христианская мистика, выражая иногда в лице отдельных, очень видных представителей, учение о равенстве по существу обеих означенных форм истинно христианской жизни, нередко действительно поставляет созерцание выше деятельности. Вот, например, одно из характерных повествований. «Один из Отцов молился Богу, говоря: „Господи! Открой мне дело это. — Один ради имени Твоего убегает людей (φεύγει διὰ τὸ ὄνομά σου), а другой ради Твоего же имени принимает их с отверстыми объятиями“ (ἐναγκαλίζεται διὰ τὸ ὄνομά σου). (Здесь разумеются Apceний и Моисей). И вот ему были показаны два больших корабля на реке. На одном он видит авву Арсения и Духа Божия, плывущими вместе в безмолвии (θεωρεῖ τὸν ἀββᾶν’ Αρσένιον καὶ τὸ Πνεῦμα τοῦ Θεοῦ πλέον ἐν ἡσυχίᾳ εἰς ἕνα [или ἕν]), а в другом плывет Моисей и ангелы Божии, которые кормят его сотовым медом». [654]

И так деятельная (practice) христианская жизнь, осуществляясь в двух основных направлениях, разделяется на многие занятия и подвиги (erga multas professiones studiaque dividitur). Некоторые главной целью своих стремлений поставляют уединение в пустыне и чистоту сердца (summam intentionis suae erga eremi secreta et cordis constituunt). Все эти подвижники теснейшим и ближайшим образом соединялись с Богом посредством безмолвия в пустыне (familiarissime Deo per silentium solitudinis cohaesisse). Другие всю свою заботливость приложили к наставлению братий, к попечению о киновиях. Некоторые посвятили себя благочестивому подвигу странноприимства (xenodochii), причем достигали высокого совершенства в подвижничестве. Макарий Алекс., например, был нисколько не ниже кого-либо из пребывавших в уединении пустыни (nulli eorum, qui solitudinis secreta sectati sunt, inferior sit).

Некоторые избирали своим подвигом попечение о больных, иные принимали на себя ходатайство за бедных, угнетенных или же занимались научением других, или раздаянием милостыни нищим, и по своему настроению и благочестию они слыли между великими и высокими мужами (inter magnos ас summos viros, pro affectu suo ac pietate viguerunt). [655]

Господь Спаситель, предложив учение не об одном, а о различных блаженствах, этим показал людям «многие изменения в разных родах жизни» (ἀλλειώσεις πολλὰς ἐν διαφόροις πολιτείαις). «Каждый человек, на всяком пути, каким он шествует к Богу, всеми мерами отверзает перед собой дверь небесного царствия». [656]

На вопрос одного из отцов: «какое бы доброе дело исполнять мне?» авва Нистерой отвечал: «не все ли дела равны?» (οὐκ εἰσὶ πᾶσαι αἱ ἐργασία ἴσας). «Писание говорит: Авраам был страннолюбив, и Бог был с ним; Илия любил безмолвие (ἡσυχίαν) — и Бог был с ним; Давид был кроток, и Бог был с ним. И так смотри, чего желает по Богу душа твоя и блюди сердце твое». [657] Говорили святые, что во многих душах замечаются особенные предрасположения: в иных проявляется естественная доброта души, в других — склонность к подвижничеству. [658] Вот почему авва Аполлос иных призывал к созерцанию, а других убеждал совершать деятельную добродетель. [659] И действительно, в практике восточного монашества мы видим два основных типа, а не один.

По свидетельству, например, блаженного Феодорита «одни подвизаются совместно (κατὰ συμμορίαν ἀγωνιζόμενοι), причем таких обществ бесчисленное множество (μυρία τοιαῦτα συστήματα), — получают нетленные венцы и достигают вожделенного конца (ποθουμένης ἀνόδου). Другие, избрав жизнь уединенную и желая беседовать с одним Богом (μόνῳ τῷ Θεῷ προσλαλεῖν μελετῶντες), достигают победы, не получая никакого утешения человеческого». [660] «Одни окружают себя какими-нибудь оградами и избегают всякого стечения народа, а другие, не пользуясь никакой оградой, доступны всем желающим их видеть». [661]

Каков же общий смысл принципиальных рассуждений Ф. Ф. Гусева в научном отношении по данному вопросу? Ф. Ф. Гусев не уловил с достаточной глубиной и не оттенил с достаточной определенностью двуединства христианского религиозно-нравственного идеала, имеющего в виду — нераздельно, но и неслиянно — воспитание и осуществление «любви» и к Богу, и к ближним, ради Бога. Он разделил и обособил друг от друга оба эти равноценные требования, стремился показать их несовместимость и отдал решительное преимущество первому, совершенно почти затенив второе. Вследствие этого получилась несогласованность его положений с определенным и непререкаемым учением Св. Писания и святоотеческим его истолкованием. Для осуществления любви к ближним собственно не нашлось места у Ф. Ф. Гусева в его изображении христианского идеала. Обязанности к ближним, обособленные от чисто религиозных христианских обязанностей, оказались не благоприятствующим, а скорее прямо препятствующим условием в деле осуществления последних.