Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса

Таким образом разбираемая статья г. Смирнова, серьезная и ученая, по свойству самой своей основной задачи не дает точного ответа на интересующие нас принципиальные вопросы, к которым она, однако, постулирует. Осуществления же своей прямой задачи она достигает с успехом, благодаря своей достаточной научной солидности и твердой обоснованности: исторический материал, привлекаемый им, отличается обилием, точностью, ценностью, а отсюда — и доказательностью.

6. Проф. Павел Петрович Пономарев

Перу этого автора принадлежат следующие труды, касающиеся нашего предмета.

1. «Догматическая основы христианского аскетизма по творениям восточных писателей-аскетов IV века (с введением истории подвижничества вообще и христианского в частности до III века включительно)». Казань. 1899. Это — магистерская диссертация.

2. Журнальные статьи:

a) «О значении аскетической литературы». (Речь перед защитой диссертации). Правосл. Собеседник. 1900 г. Март, стр. 299–309.

б) «Христианский аскетизм и светское право». ibid. Октябрь, стр. 330–347.

3. Статья, под названием «Аскетизм», помещенная в «Православной Богословской Энциклопедии» (изд. под редакцией проф. А. П. Лопухина). Т. II. (Спб. 1901 г.), столбец 53–75.

* * *

Нет нужды доказывать, что диссертация г. Пономарева имеет основное значение по отношению к его статьям, которые представляют собой, поскольку они так или иначе раскрывают интересующий нас предмет, экстракт его книги, лишь с незначительными, в некоторых случаях, вариантами и не имеющими существенного значения для нас дополнениями.

Автор названного сочинения ставит себе задачу «объективно излагать христианский аскетизм в его общих догматических (теоретических) основах, насколько последние проявились в жизни и литературе св. отцов-аскетов IV века». [678]

И задача, намеченная автором — определить, установить и анализировать именно основные начала, принципиальные основоположения христианского аскетизма, и сама эпоха, избранная автором в качестве объекта его исследования — IV век христианской эры, — все это должно возбудить самый живой интерес специалиста, вызвать его на возможно подробное и обстоятельное ознакомление с трудом г. Пономарева.

В самом деле, IV век — время исторического возникновения христианского монашества, которое представляет собой аскетическое явление κατ’ ἐξοχήν. Как явление новое, а потому живое, юношески свежее и сильное, — монашество естественно обнаружилось тогда во всей своей непосредственной ясности, типической яркости и специфической определенности, энергически осуществляя и раскрывая свои принципы как в деле, так и в слове, — как в жизни, так и в аскетической литературе. Следовательно, IV век — это поистине эпоха основоположительная для монашески-уединенной формы христианской жизни. Это положение вполне сознает и ясно выражает сам автор, когда, напр., говорит: «аскетизм IV века в истории развития христианского аскетизма вообще занимает ту стадию, когда преимущественное внимание аскетов… было обращено… на истолкование основ последнего». [679]

И это тем более, что IV век вообще, по справедливости, считается золотым веком христианской письменности, как по количеству, так и по достоинству её представителей, принадлежавших при том в своем подавляющем большинстве именно к лицам монашествующим.

Таким образом, как по намеченной общей задаче, — по крайней мере, как ее определяет сам автор, — так и по источникам (правда, лишь отчасти) диссертация г. Пономарева, по-видимому, имеет ближайшее и непосредственное соприкосновение с нашим сочинением. Отсюда вопрос о действительном отношении первой во второму возникает с естественной принудительностью, налагая на нас научный долг представить далее подробный анализ сочинения г. Пономарева.

В этом посильном анализе implicite будете заключаться и оправдание появления нашей диссертации после труда г. Пономарева, насколько нам удастся показать несомненное существование задачи, трудом г. Пономарева не разрешаемой, или разрешаемой лишь отчасти, а между тем по существу дела важной и даже обязательной, — возможность и плодотворность другой точки зрения на наш предмет, г. Пономаревым игнорируемой, недостаточность святоотеческой литературы, привлекаемой автором в качестве источника, и это обстоятельство весьма невыгодно отражается на определенности, ясности, точности и объективности выводов г. Пономарева.

И уже «Предисловие» (стр. 1–7) подает нам повод к некоторым немаловажным недоумениям, которые, к сожалению, дальнейшим содержанием сочинения не только не устраняются или, по крайней мере, не ослабляются, но, напротив, по мере детального изучения диссертации г. Пономарева, еще более усиливаются, разрастаются, умножаются…