Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

Располагая вообще бо́льшими данными в отношении количества изученных представителей святоотеческой аскетической письменности, мы и цель при раскрытии даже одинаковых данных имели другую, по сравнению с той, которую преследовал К. Д. Попов. Почтенный ученый все направлял собственно к уяснению мiровоззрения Бл. Диадоха; цитаты из других святоотеческих писаний привлекались лишь потому и постольку, поскольку, по сравнению с ними, выпуклее, рельефнее оттенялись особенности учения этого именно аскета со стороны их сходства или различия. В нашей же диссертации все служит к раскрытию православного учения, к уяснению его общего духа и основного смысла. Православный «аскетизм» выводится из особенностей православного учения о «спасении»; основная цель и существенное содержание «спасения» определяют и все частные моменты «аскетизма», объясняют смысл и значение и всех отдельных подвигов, тех или иных аскетических средств. Здесь все раскрывается по особому самостоятельному плану, из известных обоснованных и тщательно проверенных предпосылок. Некоторое совпадение цитат относится лишь к некоторым второстепенным пунктам и не касается самого существа сочинения.

Там же, где проф. К. Д. Попов делает некоторое обобщения, сообщает положения более общего характера, мы, или располагая какими-либо другими данными или же по иным соображениям, всякий раз специально указываемым, иногда прямо расходимся с ним более или менее во взглядах.

Так, напр., мы полагаем, что свв. Отцы-аскеты различали те два момента постепенного образования «страсти» из «помысла», которые у них обозначаются терминами συγκατάθεσις и συνδυασμός, [1193] тогда как проф. К. Д. Попов категорически утверждает, что эти «слова синонимические как по своему значению, так и по употреблению их в творениях более древних (по сравнению с И. Лествичником) писателей; этими словами обозначается один и тот же психический акт». [1194]

Некоторые православные богословы в своих исследованиях касаются тех или иных частных вопросов, близко соприкасающихся с «аскетизмом» или прямо входящих в объем этого понятия.

12. Проф. Михаил Михайлович Тареев

Проф. М. М. Тареев. Жизнь и учение Христа. Часть первая. Философия евангельской истории (Жизнь Иисуса Христа – Слава Божия). Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1903.

* * *

В XI главе названного труда, носящей заглавие: «Воскресение Христа», профессор разбирая различные взгляды, получившие известность в ученой и публицистической (отчасти) литературе на существенное значение воскресения Господа Иисуса Христа, [1195] излагает в общих существенных чертах и то воззрение по этому предмету, которое он называет безусловно и «прямо ложным» [1196] и согласно которому «Христос воcстал из гроба к продолжению телесно-чувственной жизни, хотя и окруженный сиянием Божественной славы». [1197] Этот вопрос «в последнее время» «в литературе поставлен в связь с более общим вопросом об отношении современности к христианству, духа к плоти, святости к культуре». [1198]

«Стремясь к примирению современности с христианством и защищая святость плоти, надеются найти оправдание этого воззрения в евангельских фактах рождества Христова, Его преображение и (особенно) воскресения». [1199]

Представителем такого воззрения, хотя еще и не доведенного до крайних выводов, был, по автору, в шестидесятых годах истекшего столетия, архимандрит Феодор Бухарев, взгляды которого вкратце и приводятся. [1200] Особенность рассуждения этого духовного публициста – «в установлении прямого соотношения между воскресшим телом Господа и душевной телесностью нашей земной жизни». [1201]

В настоящее время по пути, проложенному Бухаревым, пошли еще дальше. «Ныне светские писатели нам уже говорят о святой плоти, о святом сладострастии, опираясь с той же решительностью на факты рождества Христова, Его преображения и воскресения». [1202] Профессор здесь прежде и более всего имеет в виду Д. С. Мережковского, из которого и приводится довольно длинная выдержка. [1203]

«В противоположность приведенным рассуждениям» проф. Тареев ставит своей целью «указать на неосновательность плотских выводов из истины воскресения Христова». [1204]

Сущность его собственных выводов сводится к тому, что «Христос Иисус воскрес духовно». [1205] «Духовность воскресшего Христа есть именно божественная духовность. Божественный дух есть начало совершенно противоположное началу человеческому, душевно-личному, что в Св. Писании называется плотью... В качестве такого, противоположного душевно-личному, человеческому, плотскому, началу открылся дух и в воскресении Христа, откроется и в нашем грядущем воскресении по образу воскресения Христова». [1206] Наше будущее «духовное тело» «не будет иметь в себе ничего материального, если только этому слову придать реальное значение, – наша жизнь за гробом не будет иметь материального содержания». [1207]

Такова сущность рассуждения проф. Μ. М. Тареева.