Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

По смыслу христианского учения, облагодатствованные, осуществляемые «в образе Христа с церковью» отношения христианских супругов упорядочивают чувственно-физиологическую сторону брака, сдерживают и регулируют низшие влечения природы человека, его половые инстинкты, подчиняя их высшему разумно-нравственному началу взаимного уважение мужа и жены к личности другого, – одухотворенной и идеальной человеческой любви. В таком случае стремление одного пола к другому теряет в нормальном браке характер грубого, слепого инстинкта физической природы. Тогда и физическая сторона брака не может представлять чего либо зазорного и постыдного для человека, – не может унижать его нравственное достоинство, препятствовать его религиозному совершенству. По словам св. И. Златоуста, Ап. Павел преподает закон о браке и не стыдится (οὐκ αἰσχύνεται). «Не брак – порочное дело, но порочно прелюбодеяние (ἡ μοιχεία); порочное дело – блуд, а брак есть врачевство, истребляющее блуд». [2067] Брак «честен», потому что «он сохраняет верующего в целомудрии» (ἐν σωφροσύνῃ διατηρεῖ τὸν πιστόν). [2068] Святитель хорошо знает, что «многие стыдятся» (πολλοὶ αἰσχύνονται) того, о чем он говорит, на что он стремится установить правильный взгляд, – т. е., разумеется, совокупление супругов. Причину этого обстоятельства святитель усматривает в «неумеренности и невоздержности» людей (τούτου αἴτιον ἡ ἀσέλγεια καὶ ἡ ἀκολασία), «портящих», «унижающих» «честное» и «нескверное» дело.

«Что стыдиться, спрашивает святитель, дела честного? Зачем краснеть от того, что́ чисто?» «Презирается дар Божий, корень нашего бытия». [2069] «А все от того, что около этого корня много навоза и грязи». [2070] Таким образом, половые отношения супругов, становясь под контроль нравственного начала, получают все же иной характер, по сравнению с животными. Об этом как-то странно забывает Соловьев, когда говорит, напр., что «дело деторождения у человека, как и у животных... весьма успешно совершается через обыкновенные органические отправления без всякого высокого пафоса личной любви». [2071] Таким образом, Соловьев некоторые органические отправления, – и прежде всего половые, считает недолжными, вредными и гибельными для духовной жизни по существу. Мало того. Если взгляды Соловьева провести последовательно, то не «плотяность» только, а также и «телесность» является по существу началом, вполне противоположным «духовности». Нравственный идеал является у Соловьева «безусловным» не только по своему содержанию и качеству содержащегося в нем нормативного требования, но и в прямом, широком значении и, – в смысле независимости от каких бы то ни было внешних условий и ограничений. С этой точки зрения, условием крайне нежелательным, вредным, препятствующим чисто духовному развитию человека является вообще весь строй мiрового бытия, пространственные, временные и т. п. ограничения. Указанное направление не согласно с основными началами философствования самого же Соловьева. По его собственным словам, «христианское мiросозерца́ние устранило метафизический дуализм: материю признает оно произведением духа; следовательно, она должна носить на себе знаки духовного начала, из которого произошла... Если человеческий дух развивается в материальном теле, если его совершенствование связано с состояниями телесных возрастов, то эта связь не есть внешняя; она определяется смыслом человеческой жизни, ее назначением или идеей». [2072] «Материальная основа осуществления (человеком своего назначения) есть данная природа, и прежде всего данная природа каждого человека, т. е. совокупность натуральных свойств, влечений и инстинктов и интересов, составляющих его внешний эмпирический характер, который, таким образом, служит необходимой подкладкой для реального бытия или проявления вечной сущности человека... Наше материальное существо не должно быть подавляемо; оно должно быть развито и обработано, как необходимое орудие высшей цели». [2073] [2074]