Асклепий. Часть 5 (СИ)

Деля с Джераром всю свою не такую долгую жизнь, Ригель привык к тому, что у все у них было общим, и тогда, после болезненных размышлений, он все же готов был принять, что и его имя теперь для них стало общим. Парень видел в этом даже какой-то свой смысл. Возможно, Джерар и совершал ошибки, возможно, Джерар обижал его и лишал уникальности, но в то же время он давал Ригелю почувствовать себя достойным того, чтобы этой уникальности его лишали. Противоречивое чувство. С одной стороны, Ригелю было больно, а, с другой стороны, он чувствовал себя самым счастливым. Если Джерар взял его имя как свой псевдоним, значит в этом имени был смысл, значит оно не звучало для Избранного как пустой звук. А знать это и понимать, что для Джерара он не был никем, Ригелю было важнее всего в этой жизни. Опять же… Если у Джерара не было никакой конкуренции в мире Ригеля, то сам Ригель боролся буквально со всеми вокруг. С Камилой, с другими Избранными, а теперь со всеми игроками, зрителями и просто людьми, и все ради осознания этого факта, что только его имя Джерар мог использовать как частицу себя. И эта мысль Ригеля успокаивала. Успокаивала ровно до этого дня.

Беллатрикс. Джерар назвал мимо проходившую девчонку Беллатрикс. И он не просто назвал ее так, он сделал это назло. Чтобы доказать Ригелю, что мир Джерара вокруг него одного не крутился. Чтобы доказать Ригелю, что тот не мог влиять на него. А Ригель был осведомлен в этом и так более, чем достаточно, чтобы терпеть очередные дурацкие выпады в свою сторону. Зачем Джерар поступал так, как поступал? Почему он его обижал? Ригель догадывался: чтобы доказать, чтобы оправдаться, чтобы наконец почувствовать, будто он перестал быть ребенком, перестал быть тенью Камилы и наконец научился быть кем-то… и не просто «кем-то», а кем-то большим. И только одно Ригель не понимал: зачем Джерару было стремиться стать кем-то большим, когда он уже был всем для него?

За такими мыслями Ригель не заметил, как прошел час, а за ним еще пара минут, и вот наконец из арены в Офрис высыпали толпы людей. Дав крюк по всему этому небольшому, но такому необычному городу, Ригель вернулся назад. И вернулся назад лишь для того, чтобы услышать о новостях. «Дуэль Эллиз и Эйси закончилась победой волшебницы кислоты, в то время как нулевую, получившую травму, направили в медпункт». Слыша одну и ту же формулировку, но от совершенно разных людей, окружавших его, Ригель прокручивал в голове не тот факт, что эта дурацкая Беллатрикс покалечилась. Ригель прокручивал в голове то, что ее отправили в медпункт. В тот самый, куда Джерар устроился лаборантом.

В первую секунду Ригель даже задумался, а не подстроил ли Избранный такой исход событий? Однако уже спустя мгновение парень отмел эти мысли. Нет. Каким бы хитрым и наглым человеком ни был Джерар, он бы просто не стал калечить других людей ради какой-то там своей выгоды. Парень не мог. А значит Эллиз попала в медпункт по другим причинам, иными словами, она попала туда по иронии судьбы. Да, той самой судьбы, которая в один день позволила Ригелю появиться на свет и которая теперь просто насмехалась над ним каждый день, раз за разом огорчая парня все больше и больше. И когда Ригель говорил о том, что судьба огорчала каждый день, он не утрировал и даже не привирал. Он говорил чистую правду.

На следующий день, в понедельник, Ригель узнал, что Эллиз ходила к Джерару. Он узнал, что в том самом медпункте, девушка познакомилась не просто с «Избранным в плаще», она познакомилась с ним — с настоящим Джераром, которого, как Ригель думал, один он знал таким. И после этого череда дурацких событий не окончилась.