Аскольд и Дир

Живана понимала, что со стороны могла показаться жестокой и бессердечной, но ей было безразлично, что подумает о ней Дир. К тому же годы болезни мужа иссушили её душу, ей хотелось забыться и не вспоминать прошлого, тем более похороны и связанные с ними тяжкие переживания. Приход князя она восприняла как обычное явление близких людей, которые посещали её во время траура. Она действовала по привычке, бессознательно и непроизвольно.

- Угощайся, князь. Чем богаты, тем и рады, как говорят в народе.

- Выпьешь со мной?

- Выпью, князь.

После чарки вина её лицо расслабилось, она поглядела на него подобревшим взглядом, и ему стало приятно, он даже обрадовался.

- С кем ты живёшь из родственников?

- У меня трое детей. Старшую дочь выдала за боярина. Сын пошёл по моим стопам, занялся купеческими делами. Всё время в разъездах. Младшему десять лет, мы живём с ним в тереме вдвоём. Родители умерли, но часто посещает родня, я ей рада.

- Понятно. А моя родня осталась далеко за морем.

- Но у тебя есть семья! Жены, дети…

- Да, да, - ответил он поспешно и перевёл разговор на другие предметы.

Беседа у них протекала натянуто, и вскоре он ушёл. Явился к ней примерно через месяц. Встретила она его теплее, видно, родня и друзья перестали навещать и ей было скучно. Вечер провели весело и непринуждённо. После этого он зачастил к ней. Живане он нравился и раньше, а теперь, когда осталась одна, её чувству ничего не мешало, и она полностью отдалась ему.

Однажды он пришёл к ней с вином многолетней выдержки, подаренным византийским купцом. Оно ей очень понравилось.

- Буду в Царьграде, обязательно постараюсь приобрести, - сказала она.

- Едва ли подобное станут продавать на рынке, - возразил он. - Такие кувшины хранятся в подвалах богачей десятилетиями, а может, и столетиями и к столу подаются в особо торжественных случаях.

- Выходит, если бы я не встретила тебя, то никогда бы не узнала вкуса такого напитка?

- Выходит, так.

- В этом преимущество положения князей.

- Не только в этом.

- А ещё в чём?

Он задумался. Потом ответил:

- Ещё во многом. Но слишком тяжело бремя ответственности.

- Не думай о нём сегодня. Давай примем ещё по чарке этого божественного напитка.

Они выпили, она заметно захмелела.

- А ты умелый обольститель, - сказала она, с улыбкой рассматривая его красивое лицо. - Я наслышана, сколько у тебя было наложниц.

- Люди многое болтают попусту, лишь бы опорочить человека, тем более князя.

- Не скажи! Многих из девушек, соблазнённых тобой, я знала лично.

- Ты стрекочешь об этом с удовольствием, - хмуро проговорил он. - Не понимаю, чем привлекает тебя подобный разговор.

- Ах, тебе не нравится! А я назло тебе не замолчу! - Она помахала пальчиком перед носом. - Ты пришёл и меня соблазнить, не так ли?

- Ты пьяна, - ответил он, отодвигаясь от неё. - Тебе больше нельзя пить.

- А я назло тебе выпью ещё чарку твоего изумительного вина!

Она выпила, насмешливо посмотрела на него.

- Как видишь, не все женщины послушны тебе!

Он осторожно отодвинул кувшин с вином в сторонку, но она заметила, спросила:

- Ты такой заботливый, потому что я осталась одна и обо мне некому позаботиться?

- Нет, ты сильная женщина. В состоянии позаботиться о себе.

- Вот и все так думают, - вздохнула она.

Он бросил на неё быстрый взгляд.

- Они правы или ошибаются?

Она пожала плечами, ничего не ответила. Внимательно посмотрела на него, проронила как бы про себя:

- Однако ты довольно покладистый мужчина. Не ожидала.

- Вот как? Наверно, тебе обо мне наговорили много нехорошего. Но имей в виду, что внутри меня покладистость и сочувствие к женщине спрятаны глубоко в сердце, как у любого викинга.

- Обещай мне, - вдруг обратилась она к нему, тронув его за рукав, - что бы ни сказала, не обращать против меня. Я нынче не в своей тарелке.

Он пристально посмотрел ей в глаза:

- А что особенного можешь сказать?

- Все, что угодно, - равнодушно ответила она.

Она искоса взглянула на него. У него был вид настоящего мужчины, которые всегда нравились ей: твёрдый взгляд, властное лицо и в то же время умение быть нежным и чутким, что всегда покоряет женщину.

- Тебе надо уходить, - сказал она решительно. - Пойдём, я провожу тебя.

Они вышли на крыльцо. Стояла ночь, подувал прохладный ветерок. Она вдруг покачнулась, Дир поддержал её.

- Вот тебе и сильная женщина, - с усмешкой проговорила она, повисая на его руках. - Что-то мне нехорошо.

Дир испытал удовольствие, увидев её такой беспомощной. Теперь это была уже другая Живана, безвольная и покорная. Не раздумывая ни мгновенья, он наклонился к её губам и стал целовать их - грубо и страстно…

Утром он сказал ей:

- Я дам распоряжение чашнику готовить нашу свадьбу.

- И которой по счёту я буду твоей женой?

У русов было многожёнство, она была приучена к этому с детства, поэтому её вопрос был естественным и не содержал никакой обиды. Она принимала это как должное. Спросил а же из простого женского любопытства.

- Ты будешь всегда моей первой женой, - ответил он и привлёк её к себе. Он был безумно влюблён в неё.