Аскольдова невеста

Поднеся жертвы Жемен-мате, князь Станислав богато одарил всех ее жриц и выдал припасы для продолжения пира — это был его гостевой дар всей местной волости. Старейшины с достоинством уселись на свои места за столами, женщины запели, девы встали в круг. Голядские бронзовые подвески, словенские заушницы, браслеты и ожерелья зазвенели, белые рубахи и синие покрывала двинулись по кругу в медленном танце. Над столами поплыла огромная братина.

— Мы слышали, что ты, Станислав Велебранович, одолел в поединке смолянского князя Громолюда и теперь правишь его землями, — начал один из местных старейшин, Дормонт сын Беревида. — Люди хотят знать, зачем ты теперь приехал в наши края. Мы платим дань князю Забериславу, и нам не нужны другие князья. Ты принес жертвы и пьешь вместе с нами из священной чаши в честь Рожаниц. Люди готовы видеть в тебе друга, но хотят услышать, что и ты пришел сюда как друг.

— Я понимаю ваши сомнения, нарочитые мужи, — ответил Станила и даже встал, чтобы его было лучше слышно. — И здесь, перед ликами богов, я отвечу вам. Я не намерен расширять свои владения на реке Сож и отнимать земли у князя Заберислава. Я пришел сюда за другим сокровищем, и все вы его знаете. Мне нужна Огнедева.

Он повернулся к девушке, сидевшей среди жриц, снова под покрывалом. То, что Огнедева, ранее позволявшая всем собравшимся видеть свое лицо, скрылась, как солнце за облако, под шелковую ткань, показалось людям недобрым знаком — Саулене словно не хотела видеть князя Станислава, лишала его своего расположения. И оказалось, что не случайно она так поступала.

По рядам пролетел гул. Огнедева не пошевелилась. И только Велем незаметно напрягся.

А Станила повернулся к нему.

— Я скажу прямо, зачем я сюда приехал. — Он положил руки на пояс и снова обрел утраченную было самоуверенность. — Боги одарили меня своим расположением и доказали это, дав мне одержать победу над Громолюдом и подарив мне его земли. Мне приходилось в жизни нелегко. Я потерял отца, едва став взрослым. Я чуть было не погиб сам в той же битве, когда Марена забрала его. Иные говорили, что я проклят. Это неправда. Но судьба мне досталась трудная, и я нуждаюсь в поддержке богов. Я намерен взять в жены ту, что несет с собой благословение светлых небесных богов, Дажьбога, Перуна, Ярилы и Лады. Дивомила, дочь Домагостя, внучка Витонега, ведет свой род от Любошичей, старшего рода волховских словен, и от Гостивита, их последнего князя. Боги избрали ее и назвали Девой Ильмерой. Нет на свете другой девы, более достойной стать моей княгиней и матерью моих сыновей. Я предлагаю ее роду этот союз и готов принять любые их условия.

— Ты забыл кое о чем, княже. — С места поднялся Велем, к которому эта речь, собственно, была обращена. Они уже говорили об этом, но теперь их должны были рассудить люди, жрицы и сами боги. — Моя сестра просватана и обещана в жены Полянскому князю Аскольду. Она отпущена родом за него и к нему направляется. Ты опоздал с твоим сватовством.

— Я не опоздал! — Станила не собирался с этим соглашаться. — Князь Аскольд недостоин такой жены. Кто он такой? С родом Полянских князей его связывает только мать. Отец его был русин, на земле словенских племен не имеющий ни корней, ни чуров, ни прав. В земле над Днепром нет праха его предков, он никто! Огнедева уронит себя, если сделается его женой. Но пока еще она ею не стала, я готов выплатить ее роду выкуп вдвое больший, чем дал Аскольд. Я предлагаю выкуп даже самому Аскольду, чтобы он не считал себя обиженным. А если его не устроят мои куны, я не побоюсь выйти с ним на поле и там показать, кому боги назначили владеть этой девой! Пусть никого здесь не беспокоит Аскольд. Спрос его с меня, и ответ ему мой! Я же хочу получить ответ от тебя, Велемысл Домагостич. Согласен ли ты передать мне твою сестру и принять взамен выкуп вдвое больший, чем вами был получен от полян?

— Я не имею права сам решать ее судьбу. Я — еще не весь род. Мне поручено отвезти ее к тому мужу, за которого она отпущена. Я не возьму на себя так много и не буду менять решение, принятое родом.

— Тогда ты останешься здесь вместе с нею, пока я не пошлю людей в Ладогу и они не договорятся со всем вашим родом! И ваш род примет мои условия, если не хочет потерять и ее, и тебя, и всю твою дружину! Потому что я не отступлю! Я не уеду отсюда без Огнедевы.

— Не слишком ли уверенно ты распоряжаешься на чужой земле? Мужи нарочитые, — Велем вопросительно оглянулся, — почему вы молчите? Только что вы сказали, что не собираетесь склонять головы перед чужим князем, — и вот уже он решает, чему и как быть на вашей земле, а вы молчите!

— Мы видим здесь сына нашего князя, Радимера Забериславича, — ответил другой старейшина, Ковальда сын Гедоты. — Скажи свое слово, Радимер Забериславич. Ты наш князь будущий — как ты скажешь, так тому и быть.

Радим поднялся и медленно оправил пояс. Сейчас он выглядел величаво и уверенно: он стоял на своей земле, за его плечами был отец, князь Заберислав, и все племя радимичей.