Аскольдова невеста

До отъезда из Числомерь-горы был проведен еще один важный обряд. Перед священной хлебной печью, воплощавшей в святилище земную утробу, жрицы-матери облили Красу водой, надели на нее новую рубаху, вышитую знаками утренней зари, к нарекли ее именем Заряла — так в землях смолян и радимичей именовалась Денница, богиня зари. Она перестала быть Красой, дочерью покойного ныне Смехно Гостилича из Вал-города, но и не была той, которую боги на Ильмерь-озере назвали Огнедевой и предназначили в жены князю Аскольду. Это была словно бы совсем новая Заряла, созданная богами для князя Станислава и принадлежавшая ему одному. И у Велема после обряда полегчало на душе: ощущение, что он обманом подсовывает Станиле совсем не тот товар, отступило.

Поскольку на Числомерь-горе Заряла родилась заново, отсюда и следовало провожать ее замуж, как из родного дома. Здесь же, в клети с печью, жрицы обмыли ее в последний вечер перед отъездом, подготавливая к переходу в новую, замужнюю жизнь. В знак перехода волосы ее после мытья оставили распущенными, и до окончания свадебного пира она не имела права заплетать их. Из клети ее вывели, снова покрыв паволокой, и теперь уже никто не мог видеть невесту до того мгновения, когда она станет женой князя Станислава.

Сам Станила едва мог того дождаться, и каждый день тянулся для него, будто месяц. Но и Велем не меньше стремился к скорейшему окончанию пути. Пусть случится эта свадьба, пусть бывшая Краса — его Краса — станет женой Станилы, который, как мальчишка, влюбился в ее серые глаза, веснушки, вздернутый нос и толстую рыжую косу. В тот огонь, который он, Велем, в ней пробудил, в те гордость и достоинство, которым он ее научил. И пусть ему наконец дадут возможность уехать и вдали от нее постараться забыть свою первую глубокую любовь, пришедшую уже после того, как он женился на Другой. И что он, дурень, раньше не догадался в Вал-городе поискать? Он вовсе не собирался следовать примеру сестры и совершать безумства, но теперь стал гораздо лучше понимать, какая сила заставила Дивляну бежать из дому с Вольгой, пренебрегая благоразумием и долгом. Теперь он не был уверен, что у него поднялась бы рука разлучить их и за косу увести сестру, зная, на какое горе ее обрекает. Тоже — судьба, тоже — воля богов, научивших его любви только сейчас, когда уже поздно.

Разместить всех приехавших под крышами внутри частокола Свинеческа не представлялось возможным, шатры и шалаши заняли всю луговину вокруг. На подготовку торжества было отведено мало времени; в этом Станилу поддерживал и второй жених, Радим, — все боялся, что какие-то непредвиденные неприятности помешают и он не получит свою Ольгицу, которую завоевал с таким трудом!

Вместе с Зарялой из Числомерь-горы приехала волхва Бережана — она и взяла на себя всю подготовку свадьбы, поскольку Колпита не годилась для этого как вдова, а Безвиду и Незвану Станила отослал прочь, чтобы они не сглазили новобрачную. Последнего он и сам слишком боялся, поэтому, богато одарив названую мать и молочную сестру, отправил их домой, на Лучесу, так и не дав им ни разу взглянуть на невесту. А Колпита и Ольгица, которых Велем тайком предупредил, не собирались раскрывать Станиле глаза и только радовались, что могут помочь настоящей Огнедеве ускользнуть от дивьего мужика.

Избавившись от обеих своих чародеек, Станила отправился в баню, смывая с себя прежнюю жизнь. Правда, к неженатым парням он уже не относился: на Лучесе у него были и жены, и маленькие дети, но теперь, приобретая не просто жену, а княгиню, он чувствовал, что сам рождается заново. Жен у князя бывает много, но княгиня — только одна, равная ему родом. А после бани он еще полночи пил и веселился с отроками своей дружины, не забыв пригласить и Велема с братьями. Почти сделавшись их родичем, Станила стал обращаться с ладожанами совсем по-дружески. Чуть ли не против воли Велем: признавал, что Станила — не такой уж плохой мужик. Слишком самоуверенный, заносчивый и даже наглый в том, что касается захвата чужого добра, со своими он был дружелюбен, щедр, весел и открыт. Попривыкнув, Велем уже едва замечал его жуткий шрам через все лицо. Они могли бы подружиться, если бы не стояла между ними та, что считалась сестрой Велема, но к которой он испытывал вовсе не братские чувства.

Утром невесту разбудили на заре и начали одевать. В соседней клети то же самое проделывали с Ольгицей. Зарялу нарядили в несколько богато вышитых рубах с особым свадебным шитьем, каждую подпоясали отдельно пояском с узорами, оберегающими от порчи и заклинающими на здоровье и плодовитость. Во всем этом Заряла стала вдвое толще, чем была на самом деле, так что даже двигаться было неловко, но что поделать, так надо! Бережана в то время ходила вокруг и творила оберегающие обряды.