Асса и другие произведения этого автора. Книга 3. Слово за Слово

Я на сухой земле лежал один
среди иголок, веточек и шишек
и отходил, и не искал причин,
что тело ощущалось как излишек.
Вокруг меня древесными плелась
корнями хитроумная интрига,
плясала бабочка, как маленький
гимнаст,
кузнечик, словно заведенный,
прыгал.
Осиный, мерно-самолетный гуд
чуть колебал над ухом паутину.
Я шевельнуться бы почел за труд,
дышать не смел и жил лишь
вполовину.
Закинув руки, я лежал. И тек
за часом час — так молока
в подойник
струя лиет… И неба потолок
час от часу — все далей,
все бездонней.
Я снизу вверх взлетал на этажи,
туда, единым духом, по спирали,
где кроны, образуя витражи,
лазурь и охру с золотом смешали.
Где все, смеясь,
просвечивало сквозь
самое себя в восторге и кипенье:
пузырилось, бурлило и рвалось
переплеснуться через край купели.
Литанию вызванивал комар,
и сосен тонкоствольные сосуды
соединялись в музыку и пар,
и чудо чудилось повсюду!

Послесловие

Так писали, говорили, снимали, думали, вообще жили в прошлом веке. И как-то неожиданно вдруг век кончился. Довольно недолго, но со страстью спорили — когда именно. Одни утверждали, в 1999-м, другие — в 2000-м. У тех и у других были свои резоны. В конце концов вяло договорились вроде, что все-таки в ночь с 31 декабря 2000 года на 1 января 2001-го кончился двадцатый век и даже первое тысячелетие тоже завершилось. Переход из тысячелетия в тысячелетие окрестили Миллениумом. 29 декабря 2000 года в Московском доме кино состоялась последняя отечественная кинематографическая премьера века, просмотр для профессионалов. Судьба распорядилась так, что это была моя картина «Нежный возраст». Ее сценарий написали мы с сыном Митей, который родился, когда я снимал «Сто дней после детства», и он же сыграл в новой картине главную роль. Премьера этого фильма для простых зрителей состоялась уже в другом тысячелетии, и это, по-моему, уже была первая премьера русской ленты в новом веке.