Assassin’s Creed. Валгалла: Сага о Гейрмунне

Фасти схватил Гейрмунна за руки. Белки выпученных глаз были видны даже в темноте. В горле Фасти булькало и клокотало. Рука Гейрмунна стала теплой и мокрой от хлещущей крови. Он опустил Фасти на землю, потом вырвал из горла нож. Гейрмунн дрожал всем телом. У него колотилось сердце. Он вернулся к лодкам, сознавая, что должен отплыть как можно дальше. Одмар не из тех людей, кто оставит подобное оскорбление безнаказанным. Командир устроит яростную погоню, а здешние места ему хорошо знакомы. Проще всего было бы изрубить лодки, сделав непригодными к плаванию. Но своего топора у Гейрмунна не было, а красть оружие умирающего он не хотел. К тому же стук топора наверняка разбудит датчан.

Фасти вяло дергался в траве. Гейрмунн обошел все лодки, забрал из них весла и сложил в ту, на которой собирался отплыть. Без весел Одмар не много нагребет против течения. Гейрмунн оттолкнул лодку и быстро прыгнул в нее.

10

Течение реки не было сильным, но управляться в одиночку с крупной, тяжелой саксонской лодкой, рассчитанной на трех гребцов, оказалось не так-то просто. Пока Гейрмунн пробирался к носовой банке, таща за собой два весла; пока их прилаживал, река успела отнести его назад.

Желая плыть быстрее, Гейрмунн сел лицом к корме. Он смотрел на остров, где умирал или уже умер Фасти, напрягал слух, думая, что услышит крики датчан, и пытался заметить в колючих кустах признаки движения. Но возле лодок Одмара по-прежнему было тихо. Вскоре остров скрылся за очередным поворотом, и по обе стороны реки вновь потянулись болотистые низменности.

Только теперь Гейрмунн решился временно оставить весла и отмыть руки и нож от крови. Покидая Ругаланн, он ожидал, что первым убитым им человеком будет сакс, а не датчанин, и произойдет это на поле боя, а не среди сумрачных болот. Но так ли велика разница? Три Прядильщицы определяли продолжительность жизни каждого человека. Стало быть, Фасти достиг предела отмеренного ему земного существования. Если бы он не пал от руки Гейрмунна, его жизнь оборвалась бы иным способом. Важна не сама смерть Фасти, а вопрос: нужно ли было Гейрмунну его убивать? Если бы Гейрмунн мог избежать убийства, он бы не стал убивать датчанина. Подумав еще немного, он пришел к выводу: если судьба избирает его своим орудием, он всегда будет поступать по чести.

Слева в камышах что-то прошуршало и исчезло, едва Гейрмунн повернулся в ту сторону. Ему показалось, будто он мельком видел бледное женское лицо. Может, это речной ветте – дух, обитающий в реках? Гейрмунну не хотелось, чтобы дух ошибочно принял его за датчанина, испоганившего воду трупами убитых саксов. Но он мог предложить ветте только серебро. Гейрмунн бросил марку серебра в воду, вздрогнул и еще усерднее налег на весла, торопясь поскорее удалиться от этого места.

Ночь над болотами сменилась утром. Вдалеке появилось неяркое солнце. Как и вчера, окрестности тонули в тумане. Вскоре после восхода солнца река, по которой плыл Гейрмунн, слилась с другой, более широкой. А еще через какое-то время он приплыл во второй город.

Этот был крупнее Анкарига, но тоже пострадал от пожаров. Правда, его сожгли раньше. Наверное, это и был Мидсхемстед, о котором говорил Фасти, – город с каменным храмом. Плывя дальше, Гейрмунн увидел, что в городе сожжены не все здания и перебиты не все жители. За деревьями виднелись круглые хижины. На берегу было довольно людно. Кто стирал белье, кто набирал воду в кувшины и корыта, а кто плавал на лодках. Люди смотрели вслед Гейрмунну без всякого любопытства. В их глаза стояла пустота. Незнакомец на лодке не вызывал у них ни интереса, ни страха.

Вскоре Гейрмунн подплыл к деревянному причалу, построенному тем же способом, что и дамба в Анкариге. Судя по всему, сюда приставали лодки торговцев и путников, приезжавших в город или в христианский храм. Гейрмунн решил ненадолго остановиться, чтобы купить пропитание – если у местных жителей есть что продать, – а также разузнать о пути на Редингум. Он привязал лодку и сунул руку под тунику, убедившись, что браслет Вёлунда на месте.

От пристани шла разбитая дорога. Пройдя сквозь заросли ольхи и ивняка, Гейрмунн попал на широкий луг. Над лугом возвышались развалины каменного храма. Крыша сгорела и обвалилась, но закопченные стены уцелели и по-прежнему тянулись к небу, покоясь на тяжелом фундаменте храма.

Близ арочного входа Гейрмунн увидел нечто вроде лагеря. Одежда людей подсказывала: это священники. Их было пятеро. Еще трое саксов были похожи на воинов. Кроме них, Гейрмунн заметил белокурого мальчишку-подростка. Один священник с молотком и зубилом трудился над большим куском белого камня. Он ритмично ударял по зубилу, отчего по лугу разносился резкий, пронзительный звон. Гейрмунн находился далеко от работающего и потому не видел, что тот высекает.

Заметив Гейрмунна, кто-то из священников поднял тревогу. Другой вышел ему навстречу. По бокам шли саксы, вооруженные дубинами. Подойдя к Гейрмунну, священник зачем-то поднял руки, показывая, что они пусты. Он сердито тряс головой.