Ассегай

Ишмаэлю было позволено раз в день заходить в хижину, чтобы покормить арестованного и вынести помойное ведро. Все остальное время Леону приходилось сидеть в ожидании посыльного от Пенрода. Тот прибыл через несколько дней с запиской на желтом бланке. Наручники сняли, Леона вывели из хижины и посадили в седло. Стальные кольца так натерли лодыжки, что он едва передвигал ноги. Тем не менее капитан Робертс приказал связать их под брюхом лошади.

Это путешествие по Рифтовой долине, от Лонсоньо до железной дороги, оставило не самые лучшие впечатления. Ехавший позади Эдди время от времени подгонял лошадку Леона, та срывалась на рысь, и несчастный всадник прыгал у нее на спине, рискуя вот-вот свалиться.

Когда два аскари буквально втащили арестованного в кабинет главнокомандующего, тот пришел в ярость и, выйдя из-за стола, помог усадить племянника на стул.

— Я тут ни при чем, — сказал он, и это прозвучало почти извинением.

— Все в порядке, сэр. Полагаю, у вас не оставалось другого варианта, как только связать меня.

— Сам напросился, — согласился Пенрод. — Еще повезло, что я не пристрелил тебя на месте. Признаюсь, такая мысль у меня мелькала.

— Где Ева, дядя?

— Скорее всего где-то в районе Суэцкого канала, на пути в Берлин. Я послал за тобой только после того, как пароход вышел из Момбасы. — Генерал вздохнул, и выражение его лица смягчилось. — Теперь, мой мальчик, это дело тебя больше не касается. Вообще-то я оказал тебе большую услугу: привел в чувство и избавил от беды.

— Может быть, вы и правы, сэр, да только не могу сказать, что преисполнен благодарности.

— Сейчас — нет, но потом, попозже, еще поблагодаришь. Она шпионка, ты об этом знал? Беспринципная, продажная.

— Нет, сэр, она — британский агент. Красивая молодая женщина, смелая и отважная, многое сделавшая для вас и Британии.

— Для таких женщин есть одно слово.

— Сэр, если вы произнесете это слово вслух, я за себя не отвечаю. И тогда вам уж точно придется меня расстрелять.

— Ты идиот, Леон Кортни, глупый влюбленный щенок, неспособный рационально мыслить.

Генерал потянулся за висевшим на спинке стула мундиром, и только тогда Леон заметил на плечах скрещенные мечи и три звездочки.

— Если вы закончили, сэр, то позвольте поздравить с производством в генерал-майоры. Такой взлет…

Предложение мира не осталось незамеченным. Напряжение ушло.

— Ладно, не будем поминать прошлое. Я зла не держу. Мы все делаем то, что нам положено. А за поздравление спасибо. Последние новости слышал? Пока вы там расслаблялись на лоне природы, какой-то сумасшедший серб застрелил эрцгерцога Франца Фердинанда. Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум. Одно за другим. Короче, половина Европы в состоянии войны, и кайзер Вильгельм вот-вот тоже в нее вступит. Все точь-в-точь, как я и предвидел. Полномасштабная война. — Он похлопал по карманам, достал портсигар и закурил. — Элленби — я воевал с ним против буров — командует сейчас египетской армией. Они готовы выступить в Месопотамию, и мне предложено стать во главе кавалерии. На следующей неделе отплываю в Каир. Несколько дней проведу дома, так что твоя тетя будет довольна.

— Передайте ей, сэр, мои наилучшие пожелания. А кто сменит вас здесь, в Найроби?

— Для тебя есть хорошая новость. Твой старый приятель. Лягушонок Снелл, получил звание полковника и принимает у меня дела. — Заметив кислое выражение на лице племянника, генерал поспешил его успокоить. — Да, знаю, что ты думаешь. Но я до отъезда сделаю для тебя еще одно доброе дело. Хью Деламер набирает отряд добровольцев независимо от КАС. Я перевел тебя из резерва к нему. Будешь офицером по связи и разведке. Хью рассчитывает, что ты проведешь для него воздушную рекогносцировку. Я ввел его в курс дел, так что от Снелла он тебя защитит.

— Очень хорошо. Только есть одна маленькая проблема с воздушной рекогносцировкой — у меня нет аэроплана.

— Аэроплан у тебя появится, как только кайзер Вильгельм объявит войну. Вернее, два аэроплана. Хью Деламер выписал пилота с морской базы в Момбасе и отправил в Перси-Кэмп, чтобы он привел сюда «Шмеля». Так что сейчас обе птички Мирбаха стоят в ангаре возле площадки для гольфа.

— Боюсь, не совсем понимаю. Разве он не забрал их с собой, когда отплыл в Германию?

— Нет. Оставил с ними своего механика, Густава Килмера. В случае объявления войны машины становятся собственностью противника. Килмера мы отправим в концлагерь, а аэропланы экспроприируем.

— И впрямь хорошая новость. Я, признаться, так пристрастился летать, что и представить не мог, как буду без этого. Вот освобожусь и сразу отправлюсь в Тандала-Кэмп — посмотреть, чем там занимались Макс Розенталь и Хенни Дюран в мое отсутствие. А потом проверю, в каком состоянии аэроплан.

— Послушай, Дюрана ты в Тандале не найдешь. Уплыл в Германию с фон Мирбахом.

— Господи, — искренне удивился Леон. — И с чего бы он это?

— Похоже, приглянулся немцу. В общем, его здесь нет. А в следующую пятницу и меня не будет. Надеюсь, проститься придешь?

— Можете не сомневаться, сэр. Такого события я ни за что не пропущу.