Ассегай

— Ох и ах! Деньги, они как океанский прилив, приходят и уходят. А такой бивень вы, может быть, не увидите за всю жизнь.

— В данный момент прилив, о котором вы здесь упомянули, ушел далеко-далеко за горизонт.

— В таком случае, сагиб, нам следует изыскать способ или, как говорили при дворе Куч-Бехара, стратагему, дабы совместить наши противоречивые желания. — Индиец снова принял задумчивый вид, затем выставил палец и коснулся им виска. — Эврика! Есть! Придумал! Вы оставляете бивень у меня в качестве залога, а я ссужаю вам требуемую сумму. Вы выплачиваете ее с расчетом, скажем, под двадцать процентов годовых. И в один прекрасный день вы возвращаетесь и говорите: «Мой дорогой и верный друг, мистер Гулам Вилабджи, эсквайр, я пришел, дабы вернуть вам долг». И я возвращаю вам ваш замечательный, великолепный бивень, и мы остаемся истинными друзьями до самой нашей кончины!

— Мой дорогой и верный друг, мистер Гулам Вилабджи, эсквайр, пусть десять тысяч благословений падут на вашу голову, — рассмеялся Леон. — И сколько вы мне дадите?

— Я слышал, вес данного бивня равен ста двадцати восьми фунтам.

— Господи! Откуда вы знаете?

— Сейчас это знает каждая живая душа в Найроби. — Мистер Вилабджи слегка склонил голову. — При пятнадцати шиллингах за фунт… получается, что я могу ссудить вам девяносто шесть фунтов стерлингов в золотых соверенах. Весьма достойная сумма.

Леону стоило немалого труда сохранить нейтральное выражение лица — таких денег у него никогда еще не водилось.

Прежде чем покинуть заведение мистера Вилабджи, Леон сделал свою первую покупку. На одной из полок он приметил стопку красно-желтых коробочек с изображением львиной головы, служившей эмблемой торговой марки «Киноха», основного производителя патронов в Британии. Присмотревшись получше, он, к своей радости обнаружил такую пометку — «Х&Х ройял. 470 нитро-экспресс. 500 гран». Из десяти патронов, прилагавшихся к подаренному Верити О'Хирн ружью, у него осталось только три. Пять Леон расстрелял, проверяя прицел, еще два потратил на слона.

— Сколько стоят эти патроны, мистер Вилабджи? — с опаской осведомился он и затаил дыхание в ожидании ответа.

— Для вас, сагиб, и только для вас, я назначу специальную и наилучшую цену. — Торговец поднял глаза к потолку, словно испрашивая вдохновения у Кали, Ганеши и прочих индийских богов. — Для вас, сагиб, цена составляет пять шиллингов за каждый патрон.

Коробок было десять, по пять в каждой. Леон быстро произвел подсчет, и результат привел его в ужас. Двенадцать фунтов и десять шиллингов! Он потрогал потяжелевший карман. Нет, это слишком дорого. С другой стороны, какой профессиональный охотник отправится за добычей с тремя патронами в патронташе? Леон неохотно опустил руку в карман и вытащил запечатанный банковский мешочек.

Судьба улыбнулась, послав ему тот самый прилив, о котором говорил Вилабджи, но волна уже покатилась вспять, о чем предупреждал мудрый индус.

Маниоро и Ишмаэль ждали у входа в магазин. Первым делом Леон расплатился с ними.

— Что ты собираешься делать с деньгами? — спросил он у Маниоро.

— Куплю три коровы. А что еще, бвана?

Масаи покачал головой — как можно задавать такие глупые вопросы? Для людей его племени единственным настоящим богатством был скот.

— А ты, Ишмаэль?

— Отошлю деньги моим женам в Момбасе. — Жен у Ишмаэля было шесть — больше не дозволял Пророк, — и своей ненасытностью они могли соперничать с роем саранчи.

Усадив в машину Маниоро и Ишмаэля, Леон поехал к казармам КАС. Бобби Сэмпсон с грустным видом сидел за кружкой пива в офицерской столовой. Увидев друга, он заметно ободрился, а когда Леон вернул долг за «воксхолл», пятнадцать гиней, обрадовался настолько, что угостил его пивом.

Из расположения полка Леон направился к скотному рынку на окраине города.

— Маниоро, я хочу отослать корову Маме Лусиме — в благодарность за ее помощь со слоном.

— Такой дар — обычное дело, — согласился Маниоро.

— Никто не разбирается в скоте так, как ты.

— И это правда, бвана.

— Когда выберешь коров для себя, подыщи одну и для Мамы Лусимы.

Подарок обошелся ему еще в пятнадцать фунтов, поскольку Маниоро отбирал только лучшее.

Напоследок Леон вручил масаю холщовый мешочек с серебряными шиллингами.

— Это для Лойкота. Если будет держать связь со своими друзьями и передавать сведения мне, получит еще много таких мешочков. А деньги пусть прибережет и тогда сможет в скором времени купить себе хорошую корову. Иди и возвращайся поскорее. У бваны Самавати есть для нас много работы.

Маниоро погнал коров по разбитой дороге, что вела к Рифтовой долине. У первого поворота он обернулся и крикнул:

— Жди меня, брат! Я вернусь через десять дней.

Закончив с делами, Леон возвратился в клуб за Перси Филипсом. Охотник отдыхал в кресле на широкой веранде с видом на залитую солнцем лужайку и пребывал в весьма скверном настроении. Выглядел Перси соответственно: налитые кровью глаза, растрепанная борода и помятое, как и мундир, в котором он провел ночь, лицо.