Ассегай

Макс Розенталь, с которым Леон встретился в Тандала-кемпе, оказался на поверку могучим баварцем со здоровенными руками и ногами и грубовато-добродушными манерами. Леону он понравился с первого взгляда.

– Привет. – Они поздоровались за руку. – Будем работать вместе и, думаю, узнаем друг друга лучше.

Макс ухмыльнулся, чем привел в движение свой необъятный живот.

– А, вон оно что! Так ты немного говоришь по-немецки. Очень хорошо.

– Как раз говорю я не очень хорошо, – сказал Леон, – и, надеюсь, ты поможешь мне подтянуться.

За короткое время Макс проявил себя не только бесценным учителем, но и отличным, знающим свое дело работником, избавив Леона от значительной части рутинных дел по организации лагерной жизни и обеспечению сафари всем необходимым. Вместе с Хенни Дюраном они составили незаменимую пару рабочих лошадок, дав Леону возможность посвятить себя освоению организационных навыков и экономических аспектов бизнеса. Взяв за правило разговаривать с Максом только на немецком, он вскоре заметил, что добился немалого прогресса в совершенствовании языка.

До запланированного сафари лорда Истмонта оставались считаные недели, когда Леон получил телеграмму из Берлина. Принцесса Изабелла Мадлен Гогенберг фон Пруссен фон унд цу Гогенцоллерн сообщала о своем решении прибыть в Африку со следующим рейсом германского лайнера «Адмирал». Связанные с высоким положением обязанности позволяли ей провести в Африке всего лишь шесть недель, а потому принцесса требовала, чтобы к ее приезду все было готово.

Выдержанное в категорических тонах послание вызвало в Тандала-кемпе настоящий переполох. Перси метался по лагерю, скорее мешая, чем помогая, партнеру, предпринимавшему отчаянные усилия по перекройке уже составленных с учетом визита Истмонта планов. Два больших сафари одновременно – такого у них раньше не было. Единственным обстоятельством, которое позволяло надеяться на спасение ситуации, было то, что принцесса рассчитывала на шесть недель, тогда как лорд Истмонт мог позволить себе четырехмесячное приключение. Леону удалось убедить старого охотника, что, как только германская гостья покинет африканскую землю, он со всеми своими людьми тут же поспешит ему на помощь.

Принцесса, как и обещала, прибыла на борту «Адмирала». Едва пароход встал на якорь в бухте Килиндини, как Леон отчалил от берега, чтобы принять гостью на борт лодки. К тому времени как Изабелла соизволила наконец выйти из каюты, он прождал больше часа. По пути на палубу ее сопровождали капитан и четыре старших офицера, которые, желая угодить, только что не стелились у нее под ногами. За принцессой следовала остальная свита, включая секретаря и двух милых пухленьких служанок.

Леон, разумеется, видел фотографии принцессы, но оказался совершенно не готовым к тому, что она представляла собой во плоти. Первое впечатление – контраст между немалым ростом и худощавым телом. Она была почти такая же высокая, как он сам, при этом Леон мог бы без труда обхватить ее за талию одной рукой. Скромных объемов бюст сочетался с аристократической осанкой. Глаза серые, стальные и острые, как шпага. Черты лица резкие, как зубья пилы. На принцессе был отличного качества зеленый костюм для верховой езды. Выглядывавшие из-под юбок мыски сапожек отливали блеском дорогой кожи. Удивительно: на поясе висела кобура, из которой выглядывала рукоятка девятимиллиметрового «люгера». Широкополую шляпу Изабелла держала в левой руке. Заплетенные в две косы светло-пепельные волосы лежали кольцами на затылке. Если бы Леон со слов Пенрода не знал, что ей пятьдесят два, то не дал бы ей больше тридцати.

– Ваше высочество, я к вашим услугам.

Не ответив даже кивком, принцесса смотрела на Леона так, словно он только что произвел неприличный звук, а когда наконец заговорила, тон ее был холоден как лед:

– Вы очень молоды.

– Ваше высочество, столь прискорбное обстоятельство вынуждает меня просить у вас прощения. Надеюсь, со временем я смогу исправить положение.

Принцесса не улыбнулась.

– Я сказала, что вы молоды, но не сказала, что слишком.

Она протянула руку.

Ладонь оказалась такой же жесткой и холодной, как и выражение лица. Леон поцеловал воздух в дюйме от обтянутых тонкой кожей белых костяшек. Настоящий возраст выдавала паутинка тонких морщинок на запястье.

– Для переезда в Найроби губернатор Британской Восточной Африки предоставил в ваше распоряжение свой личный вагон, – сообщил Леон.

– Ja![20] Ничего другого я и не ожидала.

– Его превосходительство просит вас почтить своим присутствием в качестве почетной гостьи банкет в здании правительства. Банкет будет устроен в любое удобное для вас время.

– Я приехала в Африку не для того, чтобы сидеть за столом в обществе мелких чиновников. Я приехала убивать зверей. Много зверей.

Леон снова поклонился:

– Все готово, мэм. У вашего высочества есть какие-либо предпочтения в отношении животных, на которых вы хотели бы охотиться?

– Львы. Львы и кабаны.

– А слоны и буйволы?

– Нет. Только львы и свиньи с длинными клыками.