Ассимиляция

Ты пытаешься представить, как выглядит дом Уитби, но подводит воображение. Единственное, что представляешь, – это бесконечное белое пространство, белую модерновую мебель и в дальнем углу единственное темное пятно, экран компьютера. А это, по всей видимости, означает, что на самом деле дом у Уитби роскошный, насыщенный яркими красками, по-декадентски совмещающий все эпохи и стили.

– Растение зацвело, – вдруг говорит Уитби, прерывая ход твоих мыслей.

Сначала эти слова кажутся бессмыслицей. Но потом до тебя доходит их значение и ты выпрямляешься.

Уитби косится на тебя.

– Спешить больше некуда. Всё уже кончено.

Ты с трудом подавляешь желание вскочить, схватить Уитби за руку и потащить его в здание – пусть покажет, что значит «спешить больше некуда».

– Объясни, – говоришь ты с нажимом и в то же время осторожно, словно держишь в ладони яйцо, готовое лопнуть. – Все по порядку.

– Это случилось среди ночи. Прошлой ночью, – говорит он. – Все остальные уже ушли. А сам я иногда засиживаюсь за работой допоздна, ну и мне нравится проводить время в хранилище. – Он отворачивается, словно ты приготовилась задать ему вопрос, затем продолжает: – Мне просто нравится там, и все. Действует успокаивающе.

– И?

– И вот прошлой ночью я вошел, просто решил проверить, как там растение, – небрежным тоном продолжает он, словно проверял растение постоянно, – смотрю, а там цветок. Растение расцвело. Но теперь все исчезло. Все произошло как-то очень быстро.

Самое главное теперь – это сохранять спокойствие. И еще – заставить Уитби говорить. Сделать так, чтобы он был спокоен и отвечал на все твои вопросы.

– Насколько быстро?

– Где-то за час. Если бы знал, что цветок начнет разлагаться, позвал бы кого-нибудь.

– А как он выглядел, этот цветок?

– Обычный цветок, семь или восемь лепестков. Таких полупрозрачных, почти белых.

– Ты хоть сфотографировал? Или снял на видео?

– Нет, – отвечает он. – Я думал, он простоит еще какое-то время. И никому не сказал, потому что его все равно больше нет. – Или потому, что, раз нет никаких свидетельств, это послужит свидетельством против него, станет лишним доказательством, что он не в своем уме, не пригоден для работы – и это как раз в тот момент, когда репутация его начала восстанавливаться.

– Что ты делал дальше?

Он пожал плечами. Мышь нервно задергала хвостиком, когда он переложил ее в правую руку.

– Я назначил очистку и обеззараживание помещения. Просто на всякий случай. Ну а потом ушел.

– Ты все это время был в костюме химзащиты?

– Да. Конечно. Само собой.

– И приборы не зафиксировали ничего необычного?

– Нет, ничего необычного. Я проверял.

– Ничего больше ты мне сказать не хочешь? – К примеру, о возможной связи между теми фактами, что цветок расцвел и на следующий же день Уитби вышел купать свою мышь.

– Ничего, кроме того, что ты уже знаешь.

И снова намек на некую дерзость – то, как он поднял глаза, и взгляд его сказал тебе, что он снова думает о путешествии в Зону Икс, о том, чем ни с кем не может поделиться, и это делает его неблагонадежным в глазах остальных сотрудников. Как оценивать галлюцинации, если они могут оказаться реальностью? Что делать, если для паранойи есть хорошие основания? И ты вспоминаешь, как сразу после того, как вы вернулись, Уитби задумчиво бормотал себе под нос с потерянным видом: «Сперва они нас не замечали. А потом постепенно начали к нам присматриваться… все потому, что мы просто не могли остановиться».

Ты поднимаешься на ноги, смотришь на Уитби сверху вниз и говоришь:

– Составь мне подробнейший отчет о растении, только для меня. И еще, Уитби, не советую таскать эту мышь в здание. Служба безопасности рано или поздно заметит. Держи ее дома.

Теперь и Уитби, и мышь смотрят на тебя снизу вверх, и понять, о чем думает человек, куда сложнее, чем прочесть намерения животного, которому хочется просто высвободиться из пальцев Уитби и убежать по своим делам.

– Я держу его на чердаке, – снова говорит Уитби.

– Вот это правильно.

Вернувшись в здание, ты идешь в хранилище, надев защитный костюм, чтобы не заразить окружающую среду и не заразиться от нее. Находишь растение, на котором красуется поддельная бирка, относящая его к трофеям первой восьмой экспедиции. Ты осматриваешь растение и все вокруг него, даже пол, ищешь хоть какие-то следы, оставшиеся от засохшего цветка. И не находишь ничего, кроме крохотного темного комочка, который впоследствии, после проведенных анализов, оказывается сосновой смолой от какого-то другого образца, прежде стоявшего на этом месте.

Ты изучаешь результаты этих анализов у себя в кабинете и начинаешь сомневаться. Может, растение расцвело лишь в воображении Уитби, а если так, то что это означает? Ты долго ломаешь над этим голову, потом делаешь зарубку в памяти – мешают совещания и встречи, бесконечные телефонные звонки и миллион каких-то других мелких, но срочных дел. Еще ты подумываешь, стоит ли спрашивать Уитби, не приносил ли он в хранилище мышь. И главное: ты помещаешь бессмертное растение под круглосуточное наблюдение, что вызывает недоумение у Чейни и Грейс.