Ассистент для темного

Номер «2-29» находился на втором этаже, окна выходили не на центральную площадь, а во двор. Комната оказалась такой же, какой я ее запомнила при беглом осмотре. За эти два года ремонт никто не делал, шторы выцвели, кое-где с потолка обсыпалась побелка, да и краска на стенах потрескалась. Один плюс — постельное белье чистое. На улучшенный номер явно не тянул, разве что клозет и ванная находились за соседней дверью и содержались в чистоте. Я выглянула в окно и удивилась: оказывается, здесь был маленький балкончик, а в прошлый раз мы с тетей не обратили на это внимания. Зато теперь я переступила через порог и огляделась. Рядом находился еще один балкон, принадлежавший соседнему номеру, из которого раздавались протяжные вздохи и громкие ахи. Чужая балконная дверь была приоткрыта, тонкий тюль развевался на ветру. Можно было бы перелезть через низкую преграду и прикрыть дверь, однако, боюсь, в этом случае я не только услышу, но и увижу обладателей неприличных вздохов. Сбоку от балконов обнаружились узкие пожарные лестницы, что спускались на землю. Да, плохой из меня детектив: в прошлый приезд я упустила многие детали и даже не опросила подавальщиков в таверне, отчего-то решив, что это сделала полиция.

Стоны из соседней комнаты стали громче, и я поторопилась вернуться в номер, плотно прикрыв дверь.

Лешек уже уложил свое призрачное тело на постель и мечтательно улыбнулся:

— Когда я эти номера обслуживал, все представлял, как найду приличную работу, накоплю денег и остановлюсь в таком. Разлягусь на широкой постели и закажу ужин с игристым.

Я покосилась на трещины в углу, перевела взгляд на потертый ковер и… ничего не сказала. А что тут скажешь? Я же видела, в каких условиях живет семья Лешека, весь этот номер — размером с их дом. Да и не успела ничего ответить, потому что в дверь постучали, а через секунду в комнату вошел важного вида мужчина в белой рубашке, зеленых брюках и такого же цвета фартуке.

— Добфый ветеф, — важно прошепелявил он и достал из нагрудного кармана блокнот и карандаш. — Фто изволите? У наф ефть пофлебка из мофских гадов, бомженина в винном соусе…

— Гадов не надо, а «бомженина» звучит зловеще, — пробормотала я, а Лешек хмыкнул.

Поцек на призрака внимания не обратил, потому что магом не был.

— Мовем пфедложить закуски: огуфец холеный, сельдь ива… — запнулся мужчина, — васи с гафнифом…

— Нет-нет, — поторопилась я с ответом, — сельдь Васи с гарниром не надо. А есть что-то более традиционное? Блинчики или пирог?

— Фекомендую блинчики «Гфешники», — гордо произнес подавальщик.

— «Гречники» вкусные, их подают со сметаной и вареньем, — пояснил мне на ухо призрак.

— Давайте «Грешников», — согласилась я, а Поцек недовольно поморщился.

— И фсё? Мофет, колбаски ливефной «Дфаконья хадость»?

— Нет, спасибо, гадостей мне и без драконов хватает, — отказалась я, а Лешек уже валялся от смеха на полу, держась за живот.

— Фто будете из напитков? Ефть фыпучий «Твоя до фассвета», кфепленый «Табуфетовка»…

— Давайте сыпучий, тьфу, шипучий «Рассвет», — торопливо согласилась я.

— Фто-то ефё? — уточнил Поцек, переминаясь с ноги на ногу.

— Да, — кивнула я и подошла ближе. — В прошлый мой визит в Жижу в таверне меня обслуживал Лешек, такой прыткий паренек. Что-то не видела его в этот раз…

— Нет его, — нехотя ответил подавальщик. — Помеф он.

— Да что вы говорите?! — Я всплеснула руками, а сам Лешек перестал смеяться и затаился, прислушиваясь к разговору. — Как же это произошло?

— А вы зафем интефесуетесь? — прищурился Поцек.

— Затем и интересуюсь, что такой молодой парень помер, — нашлась я. — Мне он не показался больным.

— Не от болезни он, — размягчился подавальщик. — Инспектоф сказал, фто Лефек головой удафился. Но ходили слухи, фто не сам.

— Думаете, ударили? — ужаснулась я. — За что?!

— Так фабота у нас опасная, много фто флышим и видим, — пожал плечами Поцек. А затем встрепенулся, осознал, что сболтнул лишнее, и напустил на себя строгий вид: — Пусть полиция разбифается. Ефё фто-то будете?

— Нет, благодарю.

Отпустила подавальщика восвояси, а пока ждала ужин, обдумывала слова Поцека. Может, действительно парнишка что-то видел или слышал?

— Лешек, припомни, пожалуйста, кого ты в тот день обслуживал в зале и в номерах?

— В зале — никого, лишь помогал подавальщикам убирать со столов, — задумался призрак. — А в номера ближе к полуночи поднимался. В таверне обслуги не хватало, да и мест не было, вот постояльцы и принялись в комнаты поздний ужин заказывать.

— Кому ты приносил ужин?

— В соседний с этим номер — «два двадцать восемь», парочке приятелей, — насупился Лешек, припоминая. — Один пожилой уже, пузатый… Морда красная такая, все подбородок и щеки чесал. Я еще спросил, не нужно ли что от чесотки принести.

— А он что?

— Отвернулся от меня, буркнул, что сам справится.

— А второй?

— Молодой? Толком не разглядел. Он стоял ко мне спиной. И, кстати, разозлился, когда я вошел. Рявкнул, что стучать надо. А чем стучать-то? В руках поднос, коленкой ручку дверную поддел. Меня Бражинка просила ее заказ отнести, сама в зале зашивалась…