Ассистент убийцы

Зверев решил позвонить красотке на домашний, но, пока искал номер в своем блокноте, телефон пронзительно заверещал. Павел Васильевич снял трубку, даже не догадываясь, кому же он так срочно понадобился.

– Слушаю, Зверев!

– Это Петр! Надо бы встретиться.

Зверев по голосу не сразу узнал Петю Желудкова.

Тот не говорил, а прямо-таки шептал в трубку:

– Через час возле бойлерной. Будешь, начальник?

Зверев взглянул на часы и сказал обреченно:

– Буду.

Бойлерная, у которой Желудь назначил встречу, располагалась в самом конце Сиреневого бульвара. Здесь росли густые заросли орешника, и по утрам было полно собачников, приходивших сюда, чтобы выгулять своих питомцев.

Сейчас же здесь вроде бы не было ни души. Однако, когда Зверев обогнул бойлерную и направился к кустам, его кто-то окликнул.

Павел Васильевич увидел Желудкова, который высунулся из кустов и махал ему рукой, свернул с тропинки и тоже нырнул в заросли.

Желудь прошел на небольшую полянку, уселся на скамеечку, сделанную из двух бетонных блоков и подгнившей доски, и достал из нагрудного кармана бутылку дешевой водки.

– Тебе, начальник, не предлагаю. Ты такое не пьешь! – сказал Желудков, откупорил бутылку и сделал пару глотков из горла.

– Говори, чего звал! Не для того ведь, чтобы я смотрел, как ты себя этой дрянью травить станешь!

Желудь выдохнул, занюхал выпивку рукавом, поставил бутылку на землю и спросил:

– Помнишь, ты меня просил про беспалого узнать?

– Было такое дело, – ответил Зверев, не решаясь сесть на грязную скамейку.

– Так вот слушай! Говорил я тебе тогда про Ваню Молдаванина и сынка его Ромку.

– Бандиты с платками на лицах. Они себя величали янки. Конечно, помню.

– Так вот в банде той еще двое лиходеев состояли. Первый Глеб Сухарь, он у них водителем был. А еще у них баба была, наводчица. Про нее целые легенды ходили. Сама невеличка, но уж больно бедовая. Ножом владела, как бывалый казак шашкой. Еще знаю, что погремуха у нее была Княгиня.

– Уж не в честь ли святой Ольги ее так прозвали?

– Не знаю, может, и так! Ты это сам кумекай, начальник, а я то, что знаю, расскажу. Так вот, в лицо эту Княгиню тоже никто не видел, так как она вместе с Ротарями на равных орудовала, физиономии они, как я уже говорил, под платками прятали. У бабы этой с младшим Ротарем любовь была. Ромка в ней души не чаял, оттого, говорят, и прогорели они. Это ведь Княгиня надоумила их инкассаторскую машину грабануть как раз перед зданием сберкассы. Случилось это в июне сорок первого, недели за две до начала войны. Янки обычно без стрельбы обходились, а тут не вышло. Кто-то из охранников решил в героя сыграть, и Княгиня его ножом пырнула. Тут-то и началась кутерьма! Ваня Молдаванин пулю схватил, вот подельнички его возле сберкассы и бросили. Ромка с Сухарем и этой самой Княгиней с денежками смылись вроде как в Эстонию, а Молдаванина ваши взяли. Суд был, пять лет ему дали.

– Погоди-ка. Если инкассаторов они в сорок первом ограбили, то получается, что его еще в пятьдесят шестом должны были выпустить.

– Должны были, но не выпустили. Молдаванин наш после войны дернуть решил, но попался. За побег ему еще треху добавили.

– Треху? – Зверев повысил голос. – Значит, как раз в этом году он и должен был откинуться, да?

– Так оно и есть. А еще нашептали мне друзья-приятели мои, что этот Ваня Молдаванин на зоне проигрался вдрызг. Денег у него не нашлось, а карточный долг, сам знаешь – дело святое! Надо его отдавать, а он руками разводит! Дело могло плохо закончиться, но Ваня не фраер дешевый. Вступились за него добрые люди. Сидел Ваня под Саранском, когда накосячил с карточным долгом. Тамошний законник собрал сходняк. Тот постановил – долг карточный Молдаванин может вернуть пальцами. Всего-то три тысячи проиграл наш Ваня и расплатился по полной программе. За каждую тысячу по одному пальцу пришлось отдать!

– Так выходит, что беспалый и Ваня Молдаванин, это одно и то же лицо?

«По словам Кати Колесниковой, Ольга опасалась Молдаванина, – подумал капитан. – Выходит, что Соколовская и есть та самая Княгиня из банды. Она, Ромка и Сухарь взяли украденные деньги и смылись в Эстонию, бросив Ваню Молдаванина возле сберкассы. Тот выжил, отсидел свое и приехал в Псков. Он где-то столкнулся с Ольгой, и та, опасаясь мести, решила рвать когти. Она сказала, что Ромку он им не простит. Что Ольга имела в виду? Куда подевался Ромка? Где Сухарь?»

– Ладно, Петя, спасибо за сведения!

– Не вопрос, начальник. Как говорится, сочтемся, – сказал Желудь, поднялся, засунул бутылку в карман и шагнул к выходу.

Пройдя пару шагов, он вдруг остановился, повернулся и сказал:

– Совсем забыл, начальник!

– Что? Говори.

– Я ведь все больше про Молдаванина спрашивал, а про Сухаря так, не особо. Но по случаю кое-что узнал. Был у нас тут в годы оккупации изменник Родины один, так вот его в блатной среде тоже Сухарем звали. Тот ли это Сухарь, который в банде янки водилой был, или нет, точно сказать не могу. Знаю только, что после войны он по пятьдесят восьмой чалился.

Глава 2