Ассистент убийцы

Деяния изменника Родины Сухорукова Зверев изучал до глубокой ночи. Когда перевернул последнюю страницу, он не пошел домой, а снова уснул на работе, только уже не в кабинете Корнева, а на старенькой софе, стоявшей в оперативном отделе.

Проснувшись, Павел Васильевич увидел Костина, который бесцеремонно устроился за его столом и что-то листал.

– И тебе доброго утра! Чего это ты на моем месте делаешь? – сказал капитан.

– Не бухти, Василич! Я так понимаю, ребята из МГБ нас посетили и некие сведения подкинули. Как я мог устоять? А вот будить тебя, заметь, не стал. Пока ты тут храпел на манер паровоза, я уже все досье на этого Сухорукова изучил и кое-что нашел! – с довольным лицом заявил Костин.

– Гляньте-ка на него! Я до поздней ночи сидел и ничего путного не заметил, а он нашел!

– Нашел! – подтвердил этот факт Костин. – Ты, помнится, говорил, что наш Молдаванин в Саранске срок отбывал?

– Говорил и что с того?

– Ну, ты даешь, Павел Васильевич! – Костин принялся вышагивать по кабинету, энергично размахивая руками. – Тебе, похоже, Фима Лафет и впрямь основательно мозги тряхнул, раз ты два и два сложить не смог!

– Ты за язычком-то следи! – Щека Зверева дернулась. – Думай иной раз, что говоришь!

– Да, ладно тебе, Василич, я ж не со зла! Будет тебе обижаться.

– Девочки обижаются! Говори, что ты там такое в деле Сухорукова увидел!

– Помнишь, ты говорил, что банда на сберкассе прогорела?

– Ну да. Но только не вся банда. Ваню Молдаванина подстрелили, а остальная троица с денежками скрыться успела.

– А теперь смотри, Павел Васильевич, в личном деле Сухорукова сказано, что его приговорили к десяти годам за измену Родине и сидел он в мордовской тюрьме. А Саранск у нас где? В Мордовии!

– Ты меня географии не учи! Я без тебя это знаю.

– Вот и хорошо, что знаешь! А тебе не приходила в голову мысль о том, что эти ребята могли встретиться в месте отсидки и этот факт повлиял на дальнейшее развитие событий?

Зверев потер небритый подбородок, потянулся и спросил:

– У тебя пожрать что-нибудь есть?

Веня встал, подошел к своему столу и достал из верхнего ящика пачку печенья.

– Вот все, что могу предложить.

Зверев взял пачку, принялся жевать и пробурчал:

– Чайник поставь.

Пока старший лейтенант бегал за водой и ставил на плитку чайник, капитан умял полпачки печенья и подошел к Вениному столу. На нем лежал распечатанный конверт.

– А это что?

Веня, насыпая в заварник чай, пояснил:

– Когда понял, что наши бандюганы могли встретиться, я вспомнил, что ты накануне готовил запрос по Ротарю. Я тут же сгонял в канцелярию и поинтересовался, не пришел ли ответ. Оказалось, пришел! Вот оно, личное дело заключенного Ивана Ивановича Ротаря!

Зверев взял конверт и усмехнулся:

– Пакет на имя Корнева. Он хотя бы видел эту бумагу, прежде чем ты ее сюда притащил?

– Корнев на совещании в главке, а дело, как я считаю, срочное. Поэтому я уговорил Леночку отдать мне дело Ротаря и принес его сюда.

– Она тебе так сразу его и дала?

Веня развел руками.

– Так я сказал, что это ты велел отдать конверт!

Секретарша Корнева Леночка Спицына была особой принципиальной и строгой. Без визы начальника она вряд ли дала бы входящие документы Вене. Однако секретарша знала, какое влияние имеет на полковника Зверев, поэтому удовлетворила ту просьбу, которую он якобы высказал.

Павел Васильевич хмыкнул и заявил:

– На меня, значит, сослался, чертяка! Широко шагаешь, Венечка! Штаны порвешь!

Закипел чайник. Костин наполнил заварник кипятком, даже не заметив от возбуждения, что начальник назвал его Венечкой.

– Я уже успел прочесть данные на нашего Молдаванина и отметил весьма интересную вещь, – сказал старший лейтенант.

Зверев взял конверт, вынул из него сопроводительное письмо и карточку заключенного с данными на Ивана Николаевича Ротаря. В левом верхнем углу пожелтевшего листа плотной бумаги было наклеено фото. Худое скуластое лицо, хищный взгляд, челюсть, чуть повернутая вбок. Так вот ты какой, дорогой наш беспалый!

Пока Зверев рассматривал фотографию Вани Молдаванина, Веня разлил по стаканам чай, сунул себе в рот печенье и с набитым ртом продолжал:

– Так вот, смотри, что у нас получается, Павел Васильевич. Молдаванин наш сел в сорок первом и всю войну провел в мордовской тюрьме. В сорок пятом в ту же самую тюрьму попал Сухоруков. Он активно сотрудничал со следствием, поэтому и угодил не на какие-нибудь Соловки, а отбывал срок в солнечной Мордовии. Тут-то и начали происходить странные вещи. Молдаванин, который через год должен был бы выйти, вдруг подался в бега.

– И что?

– А то, что наш Ваня Молдаванин сперва был паинькой, а в сорок пятом, как раз после прибытия в тюрьму Сухорукова, попытался сделать ноги, – продолжал рассуждать Веня. – Все указывает на то, что эти милые ребята встретились, и Сухоруков поведал Молдаванину нечто такое, что побудило того совершить побег.

Зверев сдвинул брови и чуть не подавился печеньем.

– Именно в то время Молдаванин проигрался в карты и лишился пальцев, – сказал он.

– Он угодил в санчасть, каким-то образом оттуда выбрался и попытался бежать уже из тюремной больнички.