Ассистентка Злодея

– Король не ожидал, что его усилия по защите народа от меня настроят меня против них. – Вот здесь он улыбнулся по-настоящему, и Сэйдж тоже. – В один прекрасный день стража просто взбесилась. Стыдно сказать, сколько я умолял выпустить меня, и думаю, совершенно их достал.

– Что они с тобой сделали? – помедлив, спросила она, будто не желала вытягивать из него больше, чем он был готов и так дать ей. Она не понимала, что он уже отдал ей всё.

Облизнув сухие губы, он продолжил:

– Они как-то видели в темноте подземелья. Я не знал, когда меня вновь изобьют. Просто чувствовал удары кулаков и боль.

Сэйдж резко вздохнула, открыто и честно глядя на него. Она ничуть не приблизилась, но Тристан ощущал её присутствие рядом как глубокое тепло.

– Надеюсь, ты причинил им страдания.

В её сердце крутой нрав сочетался с добротой, и это дико кружило голову.

На её губах появилась кривая улыбка, сочащаяся прелестной злорадностью, и он понял, что глазеет на неё. Боги, она его в могилу сведёт.

– Тогда и пробудился дар. Я ощутил, как он забился под кожей и залил светом всю комнату. Я исцелился. Я видел, где дверь: светились охранники… И я убил их всех.

Эви прикусила губу, заломила руки.

– Славно.

– Сбежал по тоннелю, который вывел меня к первому лучику света за много недель: к рассвету, – мрачно сказал Тристан. – Тогда я поклялся, что если король считает меня злодеем… То именно им я и стану.

Он вспомнил, как любовался красками рассвета, пока солнце вставало из-за холма, словно высвечивая ему цель.

– У тебя хорошо выходит эта роль, – ласково и печально ответила Сэйдж. – Но почему король Бенедикт так долго выжидал, прежде чем напасть, если в самом деле верит, что ты опасен?

– Кто сказал, что он не пытался?

Эви вдруг осознала:

– Боги… Пленники в подземелье! Которых ты пытал! Их же там дюжины три, не меньше.

– Все подосланы нашим добрым королём, чтобы покончить со мной. Зачем он вообще так трудился, чтобы добраться до меня через твоего отца, – загадка, – ответил Тристан и только потом понял, что надо было подумать, прежде чем говорить.

Потому что при упоминании этого человека прежде спокойное лицо Эви побелело как мел, а глаза потемнели.

– И правда, зачем ему это? – Она вскочила, бросилась на кухню, отпила ещё вина, а он беспомощно ходил за ней.

– Прости, не следовало упоминать…

Она согнулась, словно ей не хватало воздуха.

– Боги… Ты пытаешься рассказать мне о своём горе, а я тут паникую, как полная эгоистка, – выдавила она и подняла руку, не выпрямляясь. – Дай минутку. Сейчас пройдёт.

– Это всё давно случилось. Думаю, ты имеешь право расстраиваться из-за предательства отца, которое произошло буквально час назад.

– Слишком много всего происходит. Голова не успевает, – простонала она и встала. Волосы спутались, растрепались, будто она…

Эту мысль он отказался додумывать.

– Чем помочь? – искренне спросил он.

Сэйдж кивнула самой себе, провела рукой по тёмным волосам, перебросила их через плечо.

– Кажется… Кажется, нужно обняться… пожалуйста.

Именно это слабое «пожалуйста», прозвучавшее тише остальных слов, совершенно размазало всё, что ещё осталось от Тристана.

– Сэйдж, да я не спец по объятиям. В тот раз в лесу ты поймала меня врасплох… Я не могу и не стану обниматься на постоянной основе.

– Но у тебя так хорошо получилось в прошлый раз. – Ураганчик озадаченно уставилась на него, и он постарался побороть удовольствие от того, что ей понравилось то объятие и она решила повторить.

– Ладно. Хорошо. Обнимаемся. – Он вскинул бровь, не видя альтернатив. Расправил спереди свой так и не просохший плащ. – Как-то так?

Он подошёл, она распахнула шире буйные глаза. Шагнула навстречу с таким видом, словно сама уже сомневалась в своём решении. Он знал: это не так, он видел, как она обнимается на работе со всеми подряд вместо приветствий. Тристан никогда не хотел оказаться тем, кого она обнимает, но… Ладно, он врал.

Между ними не осталось пространства, и Тристан понял, что если никто не пошевелится, то весь его самоконтроль, собранный за годы, испарится и он совершит что-нибудь воистину непростительное.

Было одновременно невероятно страшно и отчаянно прекрасно, что эта порхающая девушка разрушила годами возводимые оборонительные столбы вокруг. Что он снёс бы любую стену, которая стояла на пути к ней.

Его ураганчик, его… Он резко вздохнул, когда она обвила его руками за шею, чуть потянувшись вверх из-за разницы в росте. Он всегда думал, будто быть большим и высоким – это плюс, но даже не подозревал, что это создаст расстояние между ним и её объятиями.

Он ощутил, как её пальцы прошлись по волосам, прильнул к ней, ощущая себя ручным котом, которому не хватает внимания. Но худшее ждало впереди: когда он почувствовал, как она прижалась к нему всем телом, то подумал, что теперь наконец-то познал истинную пытку. Не из тех, которым он подвергал людей в подземельях, а настоящую, рвущую душу, меняющую всю жизнь пытку. Он никогда не ощущал ничего столь же явственно, столь же резко, как все изгибы её тела, на которые стремительно реагировало его собственное.