Астийский эдельвейс

— Боитесь «анафемы»?

— Нет, — твердо ответил Максим, — Но я не имею права на… это. Вы достойны самой большой, нераздельной любви. А я… Вы же знаете, что я всю жизнь гоняюсь за своими миражами.

— Я знаю это, — тихо прошептала Таня — Знаю… Но я люблю вас. И этот вечер, как бы он ни кончился, будет самым счастливым в моей жизни. — Руки Тани снова легли ему на плечи, губы коснулись рассыпавшихся волос, и он почувствовал сквозь тонкий шелк блузки, как бьётся ее сердце..

9.

Было далеко за полдень, когда Максим поднялся на гребень Лысой гривы, и перед ним открылся знакомый амфитеатр гигантской котловины Он был все тем же, как много лет назад. Видно, здесь оказались безвластны любые силы. Но как неприветливо встретило его на этот раз лесное озеро!

День выдался холодным, непогожим. Сырой пронизывающий ветер метался по голым скалам. Черные тучи неслись над самой головой. Длинные космы тумана, подобно щупальцам исполинского спрута, сползали вниз к самому озеру, которое казалось сейчас зияющим провалом. Как непохоже это было на ту феерию красок, какая осталась в памяти.

Максима от первого посещения Лисой гривы! А что ждет его там, внизу? Да и успеет ли он спуститься до грозы?

Но спуск прошел без всяких происшествий, он еще засветло выбрался на широкую полосу знакомого пляжа.

Зато озеро выглядело здесь еще мрачнее и суровее. Точно циклопический щит вороненой стали, лежало оно в своих неестественно белых берегах — холодное, пугающе неподвижное А тучи, кажется, уже сомкнулись с бортами котловины, стали фиолетово-сизыми, нависли клубящейся громадой.

Максим поспешил соорудить шалаш, натаскал в него побольше хвои, заготовил дров, потом достал магнитофон, кинокамеру, разложил так, чтобы все было ночью под рукой, и только после этого, не разводя пока костра, наскоро поужинал.

Меж тем стемнело. Сразу. Без всяких сумерек. Будто все тучи скатились в котловину, заполнив ее до самого верха.

Максим выбрался наружу, прошел вдоль берега, постоял у воды, пристально всматриваясь и вслушиваясь в густой мрак. Однако тьма была непроницаемой, такой, какой она бывает, наверное, лишь в космосе Впрочем— или ему показалось? Но нет, теперь он отчетливо видел, что над водой озера, точнее, там, где угадывалась эта вода, слабо мерцает полоска бледного фосфоресцирующего тумана.

Что бы это могло быть? Максим поднялся вверх по склону — мерцание не исчезало. И теперь, с более высокого места можно было видеть, что это не полоса, а круг, туманное кольцо мерцающего полусвета. Временами оно бледнело, почти гасло. Но через минуту снова разгоралось, становилось шире, приобретало зеленовато-голубую окраску И все это в абсолютной тишине Напрасно он старался уловить какие-нибудь звуки или запахи. Призрачное кольцо безмолвно парило в ночном мраке.

Максим попытался прикинуть размер мерцающего тора.

Он был, видимо, значительным, не менее полукилометра в диаметре, таким же, как и кольцо красочного фейерверка, которое сверкало в озере в ту памятную ночь. А что, если заснять этот феномен? Света, конечно, мало, очень мало! Но почему не попробовать. Он взял кинокамеру, поставил самую малую частоту, до предела раскрыл диафрагму — в видоискателе отчетливо вырисовывалось сплошное светящееся кольцо. Максим положил палец на спусковой рычаг.

Но так и не нажал его: огненный смерч молнии прорезал небо, страшный раскат грома взорвал ночную тишину, неистовый шквал дождя обрушился на котловину.

Нет, это был не просто дождь! Ничего подобного Максим не видел ни разу в жизни. Будто там, наверху опрокинулась гигантская цистерна, и сплошной столб воды разом пригнул его к земле. Схватив кинокамеру, он еле смог добраться до шалаша. Но и там не было спасения. Вода лилась сверху, с боков, а через несколько минут вдруг начала подниматься над хвойной подстилкой. Все выше, выше… Что такое?

Почему она не скатывается вниз по склону? В смутной тревоге Максим выскочил наружу и сразу оказался по пояс в воде. Сильное течение ударило по ногам, швырнуло прочь от шалаша Новая вспышка молнии — и он увидел, что озеро вышло из берегов и стремительно заливает котловину.

Только теперь до сознания дошло, какой опасности подвергается он в этой бессточной воронке, собирающей осадки со всех окрестных гор.

Дождь все усиливался. Молнии одна ярче другой полосовали небо. Непрерывные раскаты грома слились в сплошной грохот. Но еще страшнее был другой шум — грозный, нарастающий, стократно усиленный резонирующим действием котловины рев низвергающейся по склонам воды. Кто знает, сколько еще будет подниматься озеро. Может, оно зальет полкотловины. Тогда здесь захлебнется все живое.

Единственный путь спасения — назад, к Лысой гриве!

Не возвращаясь к шалашу, Максим метнулся вверх по склону. Но вода толкала обратно, валила с ног. Лес на опушке был густым, с подлеском. Лишь частые вспышки молний позволяли лавировать меж тесно сгрудившихся деревьев. Но в прогалинах между ними бурный поток нес обломки сучьев, груды валежника, целые стволы деревьев.