Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Тем временем у Царицына развернулись ожесточенные бои. Взять город с хода Врангель не смог. Его выручили подкрепления, спешно перебрасываемые с Кубани. Царицын пал. X красная армия начала отход к Камышину. Между Астраханью и остальной территорией Советской Республики возник опасный разрыв. Коммуникация по реке оказалась перекрыта, и лишь железная дорога связывала Понизовье с центральными регионами.

Разбросанные войска

К началу июля астраханская группа войск РККА была небольшой, но хорошо вооруженной: всего 11 200 штыков и 2300 сабель, зато имелось 365 пулеметов, 38 орудий, 9 аэропланов, два бронепоезда и три броневика.

Эти силы, соответствующие одной дивизии полного состава, были разбросаны на огромном пространстве: 2600 пехотинцев и 1350 конников при 123 пулеметах и 17 орудиях защищали Астрахань со стороны западно-подстепных ильменей; 2200 штыков и 1100 сабель при 66 пулеметах, трех орудиях и 4 самолетах были сосредоточены в районе Черного Яра; еще 1900 штыков, 160 сабель, 45 пулеметов и 6 орудий командование перебросило на направление Владимировка – Капустин Яр на случай перехода белоказаками Волги. Железную дорогу Астрахань – Красный Кут обороняли 1500 человек при 40 пулеметах и двух орудиях. Наконец, в самой Астрахани стояли 3000 пехотинцев, 400 конников, располагавших 81 пулеметом, 8 орудиями и тремя броневиками. Здесь же была авиабаза с пятью старыми самолетами[1241].

Но главная проблема управления состояла в том, что военные соединения были разделены на множество частей, территориально разбросанных на сотни километров[1242]:

34-я стрелковая дивизия:

• 1-я бригада трехполкового состава (298-й сп в Яндыках, 299-й сп в Красном Яру, 300-й сп в Енотаевке);

• 2-я бригада четырехполкового состава (301-й сп в Каменном Яру, 302-й и 303-й сп в Камышине, 304-й сп в Астрахани);

• 1-я отдельная кавалерийская дивизия – Хулхута;

• 2-я отдельная кавалерийская дивизия – Енотаевка;

• 3-я отдельная горская кавалерийская дивизия – Красный Яр;

• 4-я отдельная кавалерийская дивизия – Капустин Яр;

• 7-я кавалерийская дивизия трехполкового состава (37-й кавполк в Оленичево, 38-й кавполк в Терняке, 39-й кавполк во Владимировке);

• Артиллерийский дивизион (по одной батарее в Астрахани, Красном Яру и в районе Яндык);

• Конный артиллерийский дивизион (две батареи под Оленичево);

• 13-й бронеотряд – Волжский боевой участок;

• 13-й железнодорожный полк – на железной дороге;

• 47-й авиаотряд – Астрахань;

• 28-й воздухоплавательный отряд – Черный Яр;

• Отдельный полк ВЧК – Астрахань;

• Пехотные командные курсы – Астрахань;

• Ударная коммунистическая группа Аристова – Капустин Яр;

• Ровненский немецкий отряд Зельмана – Владимировка.

Громкие названия частей не отражали их реальной силы. Так, 3-я отдельная горская кавдивизия представляла собой всего лишь эскадрон, то есть ее численность равнялась примерно 1/70 от настоящей дивизии. Гораздо хуже было то, что части располагались хаотично, не имели единого командования и уже по этой причине не могли эффективно противостоять организованному противнику.

Июльский террор и крушение Атарбекова

В то время как над Астраханью нависла угроза полного окружения, начальник Особого отдела Каспкавфронта Геворк Атарбеков напомнил о себе.

Вернемся чуть ранее.

Мартовские тотальные расстрелы 1919 года продолжались недолго.

1 апреля на первой полосе газет публикуется сообщение Ревтрибунала о том, что ВЦИК обязал ЧК передавать после расследования все дела для принятия окончательных решений в Ревтрибуналы. При этом самого решения ВЦИК на данную дату еще не было, но оно ожидалось, и астраханская юстиция, таким образом, забегая вперед, просто пресекла возможность особого отдела выносить новые смертные приговоры[1243].

Ревтрибунал не был склонен к применению смертной казни. В мае, например, было рассмотрено дело двух красноармейцев, отказавшихся стрелять в повстанцев во время мартовских событий. Их осудили к… отправке на фронт[1244].

Атарбекова такая мягкость не устраивала. 1 июля все контрреволюционные дела были изъяты из ведения Ревтрибунала и переданы особистам Атарбекова.

Уже в ночь на 2 июля Особый отдел провел волну арестов среди остававшихся в Астрахани офицеров царской армии, служивших теперь в 11-й Красной армии. Один из них пытался оказать сопротивление, но был убит.

Всего было арестовано 45 офицеров, а также 15 представителей состоятельных классов и местного духовенства.

Вся волна арестов была основана на показаниях 23-летнего Сергея Нирода, который проходил по материалам дела как «граф», а на самом деле был незаконнорожденным петербуржцем, не знавшим своих родителей. Алкоголик, интриган и мот, Нирод закончил юнкерское училище, затем примкнул к Советам и определился на службу в Астраханскую флотилию. Он подстрекал сослуживцев к антибольшевистским разговорам, а затем писал на них доносы в ЧК.