Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Еще одним «собирателем контрреволюционеров» стал артист Семен Арендаренко, выдававший себя за эмиссара от Деникина. В стиле «12 стульев» он собирал деньги с исстрадавшихся предпринимателей, которые присваивал. Нирод донес на Арендаренко, а тот раскрыл чекистам свою «сеть».

Два жулика на реальных организаторов антибольшевистского подполья не были похожи.

Поэтому во главе заговора Атарбеков поставил… архиепископа Митрофана и викария Леонтия. Митрофан и Леонтий были арестованы давно, еще 7 июня. Теперь же им нашли дело. Парадоксальным образом «железный Геворк» обезглавил оба течения в местной православной церкви. Дело в том, что если архиепископ Митрофан был человек со старыми взглядами, тяготевший к монархии, хотя и не враждебный открыто к Советам, то викарий Леонтий был настроен на сотрудничество с новой властью. Между двумя иерархами были сложные отношения, и Леонтий, стремясь к усилению влияния, даже пошел на создание «Союза религиозных общин», который давал больше власти приходам.

Стоит обратить внимание на то, что Леонтия арестовали за призыв к православному населению оказать помощь раненым и больным воинам 11-й армии. В воззвании содержалась ссылка на Евангелие от Матфея: «Я был наг и вы не одели Меня, был болен, и вы не посетили Меня». Председатель губчека Атарбеков придумал, что ссылка на Евангелие сделана для подрыва авторитета советской власти и предложил арестовать викария. Это решение санкционировал представитель Реввоенсовета Сергей Киров.

В архивах ФСБ хранятся материалы по этому следствию. Протокола допроса архиепископа Митрофана там нет, а в деле епископа Леонтия содержатся две подписанные его именем объяснительные записки, вторая из которых – с некоторым признанием в заговоре – выполнена совсем иным подчерком, чем первая[1245].

Прихожане пытались спасти своих пастырей. Они решили использовать классический астраханский метод решения проблемы – поиск влиятельных знакомых.

Мина Аристов, еще год назад возглавлявший военный комиссариат края, теперь был только командиром коммунистической роты. Но после смерти Трусова он оставался единственным астраханцем, способным проявить независимую линию и сохранившим какое-то влияние во власти. Аристов пообещал подумать. Однако на другой день он дал отрицательный ответ. Он не решился говорить с Кировым, с которым имел натянутые отношения, а разговор с Атарбековым считал вообще бесполезным.

Более того, в середине июня Аристов сам был в очередной раз арестован ЧК и вышел на свободу только благодаря гневному протесту профсоюзов[1246]. К слову, в те же дни сотрудники Атарбекова пытались арестовать председателя губисполкома Григория Липатова, которого они не застали дома и который тоже был вынужден искать защиты у профсоюзов[1247].

Но если Григорий Липатов несколько отошел от дел, то Мина Аристов все же попробовал помочь Митрофану и Леонтию.

Он решил пойти снизу и нашел следователя, который вел дело. Следователь сообщил ему, что архиереи ни в чем не виноваты, но он, следователь, является просто исполнителем и решение принимает Атарбеков.

Содействовать арестованным священникам пытались и другие советские руководители. Еще накануне с ходатайством об освобождении Митрофана высказалась местная комиссия по отделению церкви от государства. Ее председатель Загулин лично отправил резолюцию в ЧК[1248]. Ответа не последовало.

Тогда председатель церковной общины Дмитрий Пряхин решился лично пойти к Атарбекову. Его рассказ стоит привести целиком: «Пришел в ЧК и после долгой процедуры получил пропуск к Атарбекову. Он сидел у себя в кабинете, худой, бледнолицый, меднобородый, с воспаленными глазами. Я рассказал ему о цели своего визита, он слушал, не прерывая, и когда я кончил, спросил меня: “Уверены ли верующие в невиновности архиереев и ручаются ли они за то, что архиереи будут вести себя по-церковному и не будут вмешиваться в политику?” Я обрадовался такому спокойному тону и, конечно, поручился за архиереев. В ответ на это Атарбеков сказал, чтобы я принес ему письменное ходатайство. Я ушел от него вполне уверенный в том, что визит удался и скоро наши узники будут на свободе. При выходе из коридора я почти столкнулся с Владыкою Митрофаном. Его вел от следователя конвоир, оказавшийся славным малым и давший мне поговорить с Владыкой. Я рассказал Владыке о своем визите, о содержании беседы с Атарбековым. Выслушав, Владыка ответил: “Хлопочите, я чист и ни в чем не виноват, вы за меня краснеть не будете…”».

В тот же вечер на квартире отца Димитрия Стефановского было составлено письменное ходатайство в духе требований Атарбекова. Утром, окрыленный надеждой, Пряхин поспешил к Атарбекову. Тот, прочитав бумагу, вдруг спросил: «Почему ходатайство от церковно-приходского совета Успенского собора, а не от Союза религиозных общин?» Пряхин ответил, что готов принести любую другую бумагу. Атарбеков вдруг изменился в лице и закричал на Пряхина: