Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Однако губком оказался бессилен. Аристов пришел вместе с группой красных командиров и твердым намерением довести дело до конца. Вдобавок было очевидно, что массовые аресты военных начальников в условиях наступления белых дивизий на Астрахань могут обернуться падением города. Киров понимал, что ответственность за поражение может лечь на него.

К тому же 30 июля в Астрахань по военным делам прибыл опытный и авторитетный Валериан Куйбышев. В его присутствии Сергей Киров утратил монополию на представительство Центра. А его старший товарищ, очевидно, не был намерен в условиях явных злоупотреблений Атарбекова занимать сторону чекистов. Куйбышев вообще имел в партии репутацию рассудительного и взвешенного человека.

Реввоенсовет Астраханской группы войск для успокоения частей направил во все подразделения телеграмму о том, что высшая власть принадлежит именно ему. Показательно, что под этой телеграммой стояли подписи Раскольникова, Фрунзе, Куйбышева, Галактионова и Тронина – но подписи Кирова не было. Такому Реввоенсовету мятежный Аристов с готовностью подчинился и передал ему арестованного Атарбекова, которого, к слову, никто из-под стражи не выпустил. В субботу 2 августа была созвана общегородская партийная конференция. Она началась с длинной речи Кирова o мировой революции.

Несколько слов Киров, впрочем, посвятил и Астраханскому краю, заметив: «Если мы установим, что такая-то волость или поселок помогают белогвардейцам, то мы просто поступим с ними, как с врагами рабочего класса. Мы будем брать из контрреволюционных сел заложников, и они своей головой будут отвечать нам за порчу железной дороги. Мы не на шутку ведем сейчас борьбу. И если мы узнаем, что в таком-то селе укрыт отряд белогвардейцев, то мы уничтожим такое контрреволюционное гнездо»[1265].

Кирова сменил секретарь губкома РКП(б) бакинец Лазьян, погрузивший зал в рассказ о борьбе европейских рабочих. К четырем часам утра дело дошло до вопроса об Атарбекове. Доклад произнес председатель горсовета Соколов. Прений по этому вопросу президиум открывать не стал[1266].

Конференция постановила сформировать специальную комиссию в составе представителей РКП(б), губисполкома, Реввоенсовета, Ревтрибунала, армии, флота и горсовета. Особый отдел переподчинялся вновь созданному Реввоенсовету Астраханского укрепрайона.

Атарбекова не только отправляют в отставку. В его дело добавляют поток жалоб от родственников арестованных и казненных им людей.

Киров выручает своего союзника и пересылает весь материал по нему в Москву[1267]. Тем самым возможность вынесения приговора по Атарбекову в Астрахани исключается.

Еще недавно всесильный шеф Особого отдела в сопровождении конвоя отправляется поездом в Москву.

15 августа дело было вынесено на заседание Оргбюро ЦК РКП(б). Присутствовали Лев Каменев и Феликс Дзержинский, а также несколько менее известных руководителей партии. Освобожденный из-под стражи Атарбеков рассказал про свою нелегкую судьбу в Астрахани, явно рассчитывая на возмездие. Оргбюро решило поручить Валериану Куйбышеву вместе с начальником школы ВЧК Карлом Карлсоном расследовать астраханскую историю и дать исчерпывающий материал. Феликсу Дзержинскому было поручено в трехдневный срок закончить следствие по делу Атарбекова-Заковского и передать весь материал в комиссию комиссара юстиции Дмитрия Курского с предложением дать заключение для ЦК[1268].

Проверка показала виновность бывшего председателя Особого отдела Астраханского края.

Атарбекова спас Сталин. Он фактически взял его на поруки, попросив Оргбюро откомандировать Атарбекова в свое распоряжение. 25 августа Оргбюро приняло такое решение[1269].

Одновременно Сталин нанес удар по патрону Атарбекова. Явно с подачи Иосифа Виссарионовича Оргбюро потребовало от Константина Мехоношина сделать доклад по Астрахани. Доклад явно был воспринят критично, так как Мехоношин вскоре был снял со всех должностей и переведен в Политотдел Войск внутренней охраны.

Атарбекова выпустили из тюрьмы и поручили возглавлять спецорганы Южного фронта. Он погибнет в 1925 году в авиакатастрофе, не дожив до времен ежовщины, когда его способности палача могли бы проявиться в полном масштабе.

Однако в самом Астраханском крае ситуация оздоровилась. Штаты ЧК сократились вчетверо, до 64 человек[1270]. Краевые власти вернулись к прежней политике поиска компромиссов, смягчавшей напряжение и приносившей плоды. 7 августа была объявлена «неделя добровольной явки дезертиров», в результате которой резко пошел на убыль бандитизм, до этого широко распространенный.