Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Была предпринята попытка запахать под зерновые свободную землю в Астраханском и Енотаевском уездах. Площадь пашни выросла в двести раз[1383]. Было обустроено сто молотилок. Пшеницу и рожь сеяли в столь неожиданных местах, как Камызяк, Татаро-Башмаковка, Казачий Бугор и Яндыки[1384]. Предполагалось только в Енотаевском уезде собрать 580 000 пудов хлеба, а еще 350 000 реквизировать в районе Кайсацкой. В район Сеитовки – Сасыколи на уборку зерновых выехало полторы тысячи горожан. Каждому из них обещали по два пуда хлеба, а сверх того еще и зарплату в зависимости от выработки[1385].

Однако попытки получить сколь-либо приличные урожаи хлеба не принесли успеха. Енотаевский уезд дал всего 5000 тонн зерновых, которые ввиду налетов банд на железную дорогу еще и не удавалось вывезти. Астраханский и Красноярский уезды не дали ничего. Собранный на засушливых землях урожай в лучшем случае оправдал издержки на посевной фонд и труд самих пахарей. Так, в Астраханском уезде собственными сборами удалось обеспечить менее 1/4 потребностей.

Центр тоже поставлял хлеб с перебоями. Вместо планировавшихся в сентябре 300 вагонов пришло всего 168.

На север был отправлен «Продовольственный полк» из тысячи горожан, с большим трудом обмундированный и вооруженный. Продвигаясь вдоль железной дороги, он должен был изъять хлеб в Царевском и Николаевском уездах. По оценкам Непряхина, можно было рассчитывать на миллион пудов.

Однако местные власти северных уездов рассуждали иначе. Они отделились от Астраханской губернии и подчинялись теперь Царицыну. В Царевском уезде председатель губисполкома Бирюков задержал прибывшие из Астрахани грузовики и запретил всякую погрузку хлеба. Пришлось вмешиваться Раскольникову. Тот хотя и отвечал за флот, но обладал влиянием в столице и использовал свои возможности самым решительным образом. Складывалась парадоксальная система: царевский и николаевский хлеб отправлялся в Центр, а уже оттуда посылался в рамках поддержки в Астрахань.

В результате такого дивного планирования в Астрахани продолжались перебои с хлебом, и нормы выдачи колебались от 450 до 700 граммов в день, но иногда сокращались до 220 граммов, или 1/2 фунта.

В селах положение было хуже.

В Енотаевском уезде нормы выдачи хлеба за счет местных сборов достигали 300 граммов в сутки. В Астраханском уезде с перебоями выдавали по 220 граммов. Хлеб сюда привозили контрабандой через линию фронта из Ставрополя. Те, у кого не было средств, ели чилим: «жители многих сел питаются болотными орехами и корнями камыша»[1386].

«Население окрестных сел у Красного Яра не получает хлеб по 4–5 дней и принуждено питаться одними арбузами», – отмечалось в газете «Коммунист» в октябре. В среднем жители уезда получали в день 24 грамма хлеба[1387].

С арбузами, впрочем, тоже были сложности. Сильный весенний паводок залил бахчи, сады и картофельные поля. Сборы фруктов и корнеплодов тоже упали. Впрочем, кооператив «Интернационал» смог обеспечить поставку на консервные заводы сливы и яблок, так что какие-то запасы имелись. Летом населению были выданы дополнительные пайки сахара и соли для заготовки консервированной продукции[1388].

Селяне пытались поддерживать через фронт торговые отношения со Ставрополем. Туда везли рыбу и соль, оттуда – хлеб, табак и масло.

С мясом было еще хуже, чем с хлебом. Чума выбила крупный рогатый скот, свиней и овец, и заготовок хватало только для армии и лазаретов. Из-за отсутствия работников было мало заготовлено сена, что еще более подкосило животноводство. В Астраханском уезде поголовье сократилось вдвое. Закупочные цены повысились, и крестьяне отдавали последнее, чтобы обменять на дефицитные товары, в первую очередь мыло и керосин[1389].

Непряхин отправил экспедиторов для заготовки мяса в Казань, Нижний Новгород и даже далекую Вятку. Поездка закончилась неуспешно, поскольку Гражданская война разрушила торговые связи[1390]. Непряхин предполагал, что в последние три месяца 1919 года обычные горожане вряд ли получат больше одного килограмма мяса – за весь квартал. По тем же причинам не было молока. Ввиду отсутствия молока еще в июле власти ввели запрет на изготовление и продажу мороженого[1391].

В Красном Яру мясо вообще выдавалось только два раза в месяц. В Енотаевском уезде нормы были вполне приличными и составляли 600 граммов на человека в неделю.

Был включен механизм продразверстки. В Астраханском уезде было принудительно изъято 10 % коров и 40 % голов мелкого скота.

Проще было с рыбой и овощами, впрочем, не благодаря централизованному снабжению, а за счет свободной торговли. На складах имелось 80 тысяч тонн соленой рыбы.

Эти запасы удалось создать только за счет принудительной мобилизации горожан. Еще в мае 1919 года была введена трудовая повинность. Она распространялась на всех мужчин и женщин в возрасте от 15 до 50 лет, кроме беременных, инвалидов, многодетных, жен красноармейцев и жен членов профсоюзов[1392]. Горожане убирали хлеб, косили сено и заготавливали рыбу в бочки.