Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Тогда же была сформирована специальная комиссия по реквизиции особняков, поскольку между ведомствами развернулось активное состязание за здания в центре города, и требовалась централизация в принятии решений.

Домовые советы получили право устанавливать ставки арендной платы.

Вскоре на базе Домовых советов были созданы квартальные комитеты. Они отвечали за вопросы благоустройства, рассматривали жалобы на старост домкомов и организовывали ночное патрулирование от грабителей. Причем оплачивать охрану было нужно за счет квартплаты[1400]. Через некоторое время квартальным комитетам поручили выдавать продуктовые карточки.

Нельзя сказать, что квартиранты хотели этим заниматься. К середине октября 1918 года домовые комитеты были созданы только в нескольких десятках домов. Жители Косы писали коллективные письма, в которых просили оставить дома за прежними владельцами, поскольку плата за вывоз нечистот достигла 100 руб. с человека, и сами они платить не испытывают готовности[1401].

С 1 января 1919 года была отменена частная собственность на домовладения стоимостью более 10 000 рублей. Теперь эти дома – особняки предпринимателей и чиновников – перешли в полное ведение Советов. Арендаторы и прежние владельцы были должны платить квартплату органам власти. Неспособные к труду прежние собственники могли рассчитывать на пенсию[1402]. Председателей домкомов за недоносительство о свободных площадях штрафовали[1403]. Спустя несколько дней у церкви были изъяты все здания, не связанные непосредственно с обрядовой стороной. Проще говоря, были изъяты жилые дома, здания учебных заведений и различные хозяйственные постройки[1404].

Хозяйственная разруха усиливалась. Население ломало на дрова тротуары и рубило деревья. Власти пытались препятствовать этому и предлагали разбирать старые баржи и суда. На Болде (совр. район ул. Латышева и мясокомбината) скопилось до 500 трупов лошадей. На Собачьем бугре – еще 1000 трупов[1405].

Из описания Братского садика: «Дорожки завалены мусором, скамьи не расставлены, деревья не поливаются и сохнут, здесь нашла приют стая бездомных собак»[1406].

Еще хуже обстояло дело с ассенизацией – «бочки текут, орошая улицы и площади, цены на очистку выгребных ям выросли так, что многие домовладельцы не могут их оплатить»[1407].

Власти стремились предпринять меры. В начале года было принято решение обвязать канализацией и водопроводом центральную часть города – между Каналом и Кутумом. Эти работы медленно, но были начаты. Под ассенизационную машину переоборудовали вначале один, а затем и несколько грузовиков.

В марте 1919 года был проложен трамвайный путь к железнодорожному вокзалу.

Сгоревшие дома в центре города было решено разобрать, расширив Братский сад. Вслед за этим власти постановили снести квартал между домом Гентшера и мужской гимназией[1408].

Не хватало трудовых ресурсов. Попытки организовать субботники оказались неэффективны. 23 августа, например, в таком субботнике участвовало всего 350 человек – ничтожный показатель для города с населением в двести тысяч[1409].

Хозяйственные работы шли и за пределами города. На озеро Баскунчак каким-то чудом удалось доставить три эскаватора, и теперь добыча соли осуществлялась с помощью самой современной техники. В разгар январских боев 1919 года был составлен проект проведения водопровода от реки Ахтубы до Баскунчака, за 50 км.

Проблем добавило наводнение. Зима в 1918/1919 году длилась долго, сопровождалась обильными осадками и сменилась быстрым потеплением. В верховьях Камы снег стремительно таял, и половодье скатывалось вниз, набирая силу. Астрахань и большинство сел столкнулись с реальной угрозой затопления. На строительство валов направили военных. Этого оказалось недостаточно. 30 мая на берегоукрепление были брошены три четверти служащих и членов профсоюзов.

Остановить стихию оказалось невозможно. Под Петропавловкой, Хожетаевкой и Тепличным были залиты посевы. Все окрестности Красного Яра залила вода, и город стал островом, причем паром вышел из строя. По всему уезду были залиты промыслы, включая склады с рыбой. Картофельные поля утонули. В Петропавловке, Хожетаевке, Джанае и Сеитовке оказались повреждены дома. Жители села Атал переселились под открытое небо, поскольку их землянки превратились в ямы с водой (домов в современном понимании этого слова не имелось)[1410].

Природа обрушилась и на Астрахань. Река Бехча прорвала дамбу и затопила район ипподрома[1411]. Глубина здесь достигла полутора метров. Городская купальня оторвалась от берега, и судовладельцы просили небеса, чтобы выдержал соединявший ее с пристанью трос и она не пошла крушить баркасы и лодки[1412].